— Я думаю, нам стоит забыть то недоразумение, — пристально заглядывая в ее глаза, прохрипел парень.
— Лады, — мирно согласилась Стелла. Она чувствовала его неуверенность, с которой он опасливо придерживал ее за талию, и ощущение власти мутило разум, кружило голову, подавляло страх и заглушало боль. Она словно находилась под действием наркотических веществ, эффект которых на себе никогда не испытывала. Она и алкоголь-то не употребляла вовсе, но описать свои чувства по-другому было нельзя. Как же приятно наступать на того, кто представлялся всесильным и непоколебимыми, а на самом деле оказался мелкой и слабой сошкой. И давить каблуком, как таракана. Давить, топтать, уничтожать. — Только больше не распускай руки.
Элиот ухмыльнулся и согласно кивнул. Осторожно поведя её в танце, он не без любопытства спросил:
— Почему вы пришли с этими недоделками, если за вас сам Дот подписывается?
Он знал его. Хотя это и не было удивительно. Дота знали многие за пределами района.
— Один из этих недоделков, как ты имел неосторожность выразиться, двоюродный брат моей подруги. И думаю, Доту очень не понравится, как ты отзываешься о Петруше, — саркастически заметила Стелла, держа дистанцию и не позволяя парню притянуть её ближе, чем следовало.
— А. М-м-м, — невнятно пробубнил тот, видимо, с ужасом вспоминая всё плохое, что он сделал за это время Петруше.
— Ага, — вторила ему Стелла. И, нахмурив брови, добавила: — Так что поосторожнее с ним. Если ещё раз зачморишь, будешь иметь дело с Дотом.
На этом она закончила разговор, легко оттолкнув от себя надоевшего парня, и вернулась к Люсе.
Песня была последней. Вечеринка подошла к концу, и на выход потекла нестройная вереница все ещё возбужденного и орущего народу. Стелла чувствовала на себе тяжёлый взгляд «короля» до тех пор, пока они не вышли из школы.
А когда Петруша высадил их во дворе дома, нагнулась к открытому окну и поцеловала парня в щёчку. Он непонимающе посмотрел на неё, но она просто сказала:
— Спасибо за вечер, — а потом, улыбнувшись, добавила: — Не дрейфь. Думаю, Элиот больше никогда не посмеет к тебе пристать. Так что будь перцем.
6
Близился выпускной, и для школьного альбома весь класс обязали сфотографироваться в фотоателье.
После полудня Стелла возвращалась из него, разглядывая только что полученные снимки. Фотографии получились удачными, хотя недавно подстриженная чёлка визуально уменьшила лицо, но глаза при этом стали выглядеть намного больше.
На улице было тепло, весенний ветер играючи теребил распущенные волосы девушки, и она решила прогуляться через парк. Шла не спеша, наслаждаясь насыщенным запахом пробуждающихся от зимней спячки растений. У выхода на лавочке сидели двое ребят. В одном из них она узнала своего старого знакомого, Гоги — армянина, который так и остался полноватым и неуклюжим, несмотря на то, что прошло уже пять лет. В детстве они дружили, но те времена давно канули в лету, и сейчас Стелла смотрела на него с опаской, так как новым пристанищем парня стала банда Пепика. Рядом с ним, скрючившись, как старый гриб, сидел сам Пепик. Увидев девушку, он расплылся в улыбке, и неприятное ощущение, что ждёт он именно её, заставило замедлить шаг. Как этот урод вечно знал, где она пройдёт, и умудрялся подкараулить в самых неожиданных местах? Несколько раз она избежала с ним встречи, но сейчас повернуть обратно было не вариант. Тогда бы пришлось заново обогнуть весь парк и потерять, как минимум, час.
Глубоко выдохнув, Стелла устремила взгляд вперёд, но, поравнявшись с ребятами, услышала, как Пепик громко окликнул её.
— Чего тебе? — притормозила она и повернулась к нему.
— Иди сюда, — грубо позвал он. В голосе послышалась угроза.
— Я спешу. — Стелла решила не поддаваться панике и продолжила свой путь, но крепкая рука Гоги, внезапно оказавшегося рядом, остановила её.
— Лучше подойти, — предупреждающе прошептал он, потянув девушку за собой.
Она растерянно посмотрела сначала на армянина, потом на Пепика. Тот сидел на спинке бетонной скамьи, и, облокотившись на колени, сплёвывал на сиденье. Между его ног уже образовалась белая лужица вязкой мокроты, он смотрел исподлобья и неприятно ухмылялся.
— Иди-иди, — подтолкнул её в спину Гоги. — Не бойся.
Когда Пепик предложил присесть на лавочку, а сам, поднявшись, устроился перед ней на корточках, в душе зародилось плохое предчувствие.
— В чём дело? — Стелла насторожённо посмотрела на него. Гоги предусмотрительно отошёл в сторону и, находясь вне зоны слышимости, пинал носком кроссовка разбросанные повсюду камешки.