«Не вздумай заплакать! Не смей!»
Следовало подумать о чем-то отстранённом, чтобы глаза перестали слезиться и мама ни о чем не догадалась. Но одного вида Пепика было достаточно, чтобы понять: с такими просто не сидят.
— Кто это? — не обращая внимания на замешательство дочери, мама посмотрела на парня. Брови недовольно сошлись на переносице. Тот не выдержал её взгляда, отвернулся и сплюнул на скамью.
— Пепик, — коротко ответила Стелла. Ничего другого на ум не пришло. Надоело притворяться и врать. Всем. А главное — себе. Потому что, на самом деле, всё совсем не хорошо. Всё ужасно! И она не знает, что с этим делать!
— Идём домой. — Мама решительно взяла её за руку.
— Постой. Я только договорю. — Но Стелла резко отдернулась. Если оставить разговор незаконченным, завтра они приедут за ней в пять. Надо было как-то оттянуть время, хотя она совершенно не знала, как.
— О чем тебе говорить с этим отребьем? — Мама непонимающе посмотрела на дочь.
— Но-но, ма-ма-ша... — гнусаво протянул Пепик, вновь приподняв голову. — Без оскорблений.
Женщина переметнула испепеляющий взгляд на него. Но он не испугался. Привычно скривив рот в наглой усмешке, он выжидающе посмотрел на Стеллу.
— Что тебе надо от моей дочери? — сквозь зубы процедила мама.
— Это не мне надо, а ей, — манерно растягивая слова, Пепик откинул голову назад. — Поэтому в ваших же интересах просто свалить.
Последняя фраза добила и так уже слабо контролирующую себя женщину. Она вплотную подошла к парню.
— Ах ты, мразь! — и, недолго думая, размахнулась и ударила его кулаком в челюсть.
Стелла ахнула, Пепик пошатнулся, и если бы не дерево, стоящее рядом и за которое он успел ухватиться, свалился бы в траву. Другая его рука машинально прикрыла щеку. Он в ужасе посмотрел на разъярённую мать.
— Мама. — Стелла подбежала к ней и оттянула за руку. Она испугалась, что парень не останется в долгу и ударит в ответ. Но тот ничего не предпринял. Просто замер с приоткрытым ртом, осторожно проверяя рукой челюсть.
— Если ты еще раз появишься рядом с моей дочерью, — прошипела мама. В этот момент она походила на разъяренную волчицу, готовую искусать и разорвать на части за своего ребенка. Глаза пылали вулканом, а изо рта изливалась бурлящая лава, — будешь иметь дело со мной и полицией, подонок. Ты понял?
Пепик насторожено следил за глазами и руками женщины, готовясь отразить новый удар, но мама не подняла на него руку вновь.
— Чтобы я больше тебя здесь не видела, тварь! Убирайся, пока я не позвала охрану, — рявкнула она на него, как на плешивую собаку. — Пшёл вон!
Последние слова вырвались из груди отвязано и грубо. Но именно так следовало разговаривать с подобными типами. Только это была совсем не мама. Стелла впервые видела ее такой. Женщина пылала огнем, обещающая сжечь дотла любого, кто приблизится хоть на шаг к ней или к её дочери.
Не дожидаясь ответа, мама отвернулась и потянула за собой Стеллу. Та не сопротивлялась. Лишь испуганно оглянулась вполоборота назад. Пепик не проронил ни слова. Вытерев рукой кровь, тонкой струйкой сочившейся из разбитой губы, он злобно ухмыльнулся, слез со скамьи и направился в противоположную сторону.
— Как ты меня нашла? — только когда они зашли в лифт, Стелла позволила себе заговорить. Всю дорогу до отеля высказывалась мама. Она не понимала, как дочь могла пойти на поводу у подонка. Где были её мозги, когда она прогнала Карину и осталась наедине с гнусной мразью?
Стелла молча следовала за ней. Ей нечего было сказать в ответ. Все оправдания казались мизерно-жалкими. Слова мамы больно хлестали по ушам, но та была права. Это никогда не кончится. А будет засасывать все больше и больше в трясину позора и страха. Как Стелла могла быть такой слепой? Почему поверила в первый раз и готова была поверить во второй? Пепик манипулировал ей, как куклой. Найдя болевую точку давил, психологически зомбируя и заставляя подчиняться своей воле. И только сейчас у нее открылись глаза. Она посмотрела на себя со стороны, сбросив оковы страха перед публичным унижением, и чётко осознала — последнего не избежать. Но можно остаться не униженной перед самой собой. Ещё не всё потеряно. Какая же она дура!
— Карина мне позвонила, сказала, что тебя увел подозрительный тип, — в голосе мамы сквозила горечь. — Это ведь он, да? — последнее больше походило на утверждение.
— Он опять тебе угрожал?
— Да. — Девушка опустила голову, нервно перебирая пальцами подол майки. — Сказал, если не пойду с ним, расскажет обо мне на районе.