«Вот так помрешь, никто и не заметит», — пронеслось в голове. Стелла посмотрела на свои руки. Кровь из ссадин запачкала ладони. Наверное, и лицо в крови, ведь она вытирала ими никак не унимающиеся слезы. На коленках запекшиеся ранки открылись вновь, стоило ей присесть. Стелла протянула ноги и приложила к ним по листу от дерева. Кое-как обтерев ладони о траву, она всё же поднялась и, еле передвигаясь, направилась к фонтану. Следовало привести себя в порядок. Домой так возвращаться было нельзя.
Уже достаточно стемнело. Она шла по обочине аллеи, не глядя по сторонам. У фонтана опустилась на мраморную плитку, наклонилась и окунула сначала кисти, затем и голову в воду. Подействовало оживляюще. Затянув мокрые волосы в пучок, она отряхнула от прилипших листьев и грязи одежду, отмыла колени. Разорванные концы майки связала в узел. Мысли все еще трудно выстраивались в одну линию, и сообразить что-либо, а тем более составить план к действию, не представлялось возможным. Но чем тяжелее становилось на душе, тем сильнее разгоралась злоба на свою беспомощность.
— Ты справишься, размазня! Справишься! — сплюнув на перекошенное отражение в мутной глади воды прохрипела Стелла и присела на лавочку под разбитым фонарем. Слезы больше не текли. Как и мысли. Всё остановилось в мгновенье. Застыло в бессмысленной позе. Она сидела, словно заледеневшая фигура. В тени от всех и от самой себя. Но долго пребывать в таком состоянии было нельзя. Заставив сознание вернуться, Стелла рассеянно огляделась вокруг. За фонтаном, на освещенной площадке, переговаривались группа парней. Среди них привлекла внимание знакомая фигура в спортивных штанах и майке — Макс!
Вот кого сейчас точно не хотелось видеть. Согнувшись к коленкам и уткнув лицо в ладони, Стелла между пальцев попыталась рассмотреть остальных. Увиденное не обрадовало. Её бывший совершенно непринуждённо болтал с Пепиком, Зайцем и ещё двумя парнями из банды. Паника, перешедшая в разочарование и ярость, сковали тело.
Макс смеялся и курил. А ведь он не курит. Во всяком случае, она никогда не видела его с сигаретой, как и в окружении подонков. Он раньше на дух их не переносил, всячески поливая грязью. Что же произошло?
Парни продолжали беседовать, не оглядываясь по сторонам.
Последняя надежда на возвращение доброго имени лопнула. Если Макс сошёлся с бандитами, не стоит пытаться ему что-то объяснить, не поверит. Слово нового «приятеля» против старой подружки никогда не работало в пользу последней. А Пепик уж точно расстарался, в красках описав и показав фото её унижения перед рыжим, которое он, конечно же, не удалил. Не забыл он упомянуть и про чёртовы деньги, что парни сунули ей в карман. Это объясняло все обвинения Жигуля. По-другому и быть не могло. Макс предал её и растрезвонил всей толпе. Пустил на растерзание волкам, лишь бы самому остаться чистеньким и незапятнанным. Зачем помогать опозоренной девушке и разбираться, кто прав, кто виноват, когда факты говорят сами за себя. Зачем пачкать свое честное имя, когда легче просто выбросит её из жизни. И плевать. В этом весь Макс. И осознавать подобное было неудивительно. Стелла знала об этом с самого начала. Только надежда на лучшее, она же как камень, тянет за собой на дно, не позволяя широко открыть глаза и увидеть реальность таковой, какая она есть.
Сползя с лавочки, пока не заметили, Стелла повернула в сторону дома. Хотелось зарыться под одеяло, уткнуться носом в подушку и отключиться на месяц. Но, открыв ключом дверь, она услышала незнакомые голоса.
Гости. И совсем некстати.
Видеть никого не хотелось, разговаривать — тем более. Небрежно скинув туфли, она прошла на кухню, достала из аптечки две таблетки парацетамола, закинула их в рот и запила водой. Смазала йодом ранки, залепила их пластырем, немного привела в порядок волосы.
— Стелла! — громкий голос мамы не позволил тихо миновать зал.
На диване расположились полный мужчина приятной внешности и молодая девушка. Мама, улыбаясь, сидела рядом. Папа в кресле тоже растянул улыбку до ушей.
— А вот и Стеллочка. Ну, наконец-то, ты пришла. А то Алеша с Аленой уже собрались уходить…
Мамин голос из беспечно-весёлого съехал в тональность натянуто-обескураженного. Она нахмурилась, с ног до головы оглядывая разбитую в прямом смысле дочь, и едва заметно дернула губами, тем самым приказывая сделать лицо попроще. Но улыбнуться в ответ не получилось, лишь скривить рот.
— Это Алексей Павлович, ректор твоего университета, — напряженно продолжила мама. — Того самого, куда ты недавно поступила… — она специально усилила акцент на «поступила». Что конкретно имелось в виду, Стелла не поняла, но выражение лица девушки изменилось с недовольного на растерянный. Что за маскарад?