Хихикнув, Ники смешно морщит нос.
— Лейла девочка.
— Так вот ты чему учишь его насчет девочек! — возмущаюсь я.
Томас надменно вскидывает бровь, что тут же копирует и Ники.
— Тебе говорить или нет?
Взглядом я даю ему понять, что позже он еще пожалеет насчет комментария про девочку. Но блин. Сейчас мне нужно знать.
— Говори.
В ответ Томас широко улыбается, и это так неожиданно, что внезапно я перестаю дышать. Только и могу, что наблюдать, как он наклоняется и, достав из тумбочки конверт, протягивает его мне. Дрожащими руками я достаю билеты на самолет. В Париж.
— Что? Где… Что?
— Это билеты. В Париж, — с усмешкой объясняет Томас.
— Ха-ха. Я вижу, но… Не… Не понимаю.
— Я разговаривал с твоим руководителем проекта. Сказал, что ты хочешь поехать, несмотря на отказ в стипендии.
— Н-но ты же знаешь, почему я отказалась. Я не могу жить в Париже целый год вдали от тебя и Ники.
— Поэтому мы поедем с тобой.
— Мы поедем все вместе?
— Да, — Томас вздыхает и терпеливо добавляет: — Если ты внимательно посмотришь, то обнаружишь, что в конверте не один билет.
Забыв про билеты, я всматриваюсь в его лицо.
— Мы… На целый год?
— Ага.
Кажется, я по-прежнему не понимаю.
— Но… как… Как мы это сделаем? Я про деньги. Мама меня ненавидит, поэтому вряд ли оплатит поездку и жизнь в Париже. Она терпеть не может платить за мою учебу, стипендию дали Джозефине, а у тебя скоро выходит книга. Я не могу…
Томас кладет руку мне на щеку, и я тут же замолкаю.
— Я с тобой, помнишь? И я все решу. Ты мне доверяешь?
Когда киваю, по моим щекам струятся слезы.
— Как никому другому.
— Тогда мы едем, милая. Ты, я и Ники. И мы станем одной семьей.
— Семьей, — еле дыша, повторяю я.
— Да.
Я смотрю на Ники, который, поскольку папа с Лейлой о чем-то шепчутся, снова занялся своей игрушкой.
— Ты уверен?
— Еще ни в чем и никогда я не был настолько уверен.
Прижавшись своим лбом к его, я закрываю глаза.
— Хорошо. Правда, я еще в шоке и до конца не могу осознать. Но одно знаю наверняка.
— Что именно?
— Мне очень страшно, — кивая, говорю я и чувствую, как дрожат мои губы.
— Почему?
— Потому что люблю тебя так сильно, что кажется, будто все это не по-настоящему.
— Да, мне знакомо это чувство, — Томас улыбается и целует меня в кончик носа. — Я тебя люблю.
— Я тоже тебя люблю, — шепчу я, почти прикасаясь своими губами к его.
А потом смеюсь и плачу одновременно. Сначала крепко обнимаю Томаса, потом бросаюсь к маленькому монстрику, который жует ремешок часов своего папы, чтобы сказать, как сильно люблю и его.
В этот момент на меня снисходит еще одно озарение. Мы с Томасом были родственными душами еще до знакомства. И с Ники тоже. Потому что он — частичка человека, которого я люблю. Мужчины, которого всегда буду любить. Который всегда будет любить меня.
Что бы ни случилось, как бы все ни обернулось в будущем, мы всегда будем вместе. Мы теперь семья.