Но эту пульсацию игнорировать слишком тяжело. Она чересчур сильная. И чересчур убедительная. Живая. Словно моя вагина может дышать и имеет свою волю. Она заставляет меня прикоснуться к себе. Он заставляет меня прикоснуться к себе. Прикоснуться к клитору и истекающим влагой складкам. Сначала медленно. Я медленно и лениво рисую пальцами круги. Потом ускоряюсь — торопливые неистовые движения, от которых извиваюсь всем телом. Моя маленькая грудь сотрясается и дрожит, розовые соски стали твердыми, и я стискиваю их пальцами другой руки.
Это Томас заставляет меня играть с моим телом. Он мог бы положить сейчас свою смуглую руку поверх маленькой и светлой моей. Я марионетка, а он мой скрытый от глаз хозяин, держащий в руках нитки километровой длины.
— Томас, — шепчу я и в этот момент рассыпаюсь на куски. Я кончаю, думая о Томасе, о его горячности и о его стихах. Внутри тела все вибрирует, заставляя меня стонать, и, внезапно почувствовав чудовищную усталость, я прижимаюсь лбом к холодному стеклу.
Даже погрузившись в возбуждение, я понимаю, насколько все это неправильно, нездорово и неприемлемо. Но еще это освобождает. Этакий ритуал очищения, который хоронит мою прошлую страсть. Я двигаюсь дальше. Я — нормальная.
До этого существовала Лейла Робинсон, безумно влюбленная в сводного брата. А теперь я Лейла Робинсон, увлеченная своим профессором поэзии.
Я открываю балконную дверь. Ворвавшийся морозный ветер вздымает шторы. На разгоряченную кожу сыплются снежинки, охлаждая, потом замораживая и делая ее почти синей.
Раскинув руки в стороны, я смеюсь.
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Я запала кое на кого, — с улыбкой говорю я Каре.
— Что-что?
— Запала. Ну, знаете, когда не перестаешь фантазировать о ком-нибудь.
— Да. Я знаю, что это такое, — улыбается она. — И кто этот парень?
— О, а вот сейчас будет самое идеальное во всем этом, внимание, — усмехаюсь я. — Он самый недосягаемый из всех.
Он мой преподаватель. Форменный мудак. Женатый. Это увлечение трижды обречено на провал.
Нахмурившись, Кара сплетает пальцы рук.
— Извини. Ты меня запутала.
— Как же вы не понимаете? — вскочив с кресла, я начинаю ходить по кабинету вперед-назад. — Это безнадежно, я это знаю, и у меня нет никакого желания ходить с ним на свидания. Вообще никакого. Я не жду, что он признается мне в любви, поскольку не хочу, чтобы он меня любил. Да он и не полюбит.
— Потому что недосягаемый? — уточняет Кара.
— Ага. Именно так, — со смехом я откидываюсь в кресле.
— Это… интересно. Похоже на отступление на несколько шагов назад, но интересно. А если все изменится? И если ты захочешь большего?
— Не захочу, потому что он как раковая опухоль, — от моей аналогии брови Кары приподнимаются. — И я знаю, чем закончатся наши с ним возможные отношения. Рак меня убьет, и мне больше не придется молить о спасении. Я просто… — вздохнув, пытаюсь облечь свои чувства в слова. — Он отвлекает меня от — ну, сами знаете, от Калеба. Благодаря ему я чувствую себя нормальной. И если могу фантазировать о ком-то еще, то это означает, что мысли о Калебе слабеют и постепенно исчезают, — я тяжело сглатываю, когда чувствую смесь грусти, страха и легкого восторга. — Именно этого я и хочу. Жить своей жизнью и не думать о Калебе днями напролет.
Остаток встречи проходит быстро. Кара рада, что я двигаюсь дальше, но в ее взгляде заметна настороженность. Хотя беспокоиться ей не о чем. Мое увлечение безобидно. Оно мне нужно, чтобы просто отвлечься.
После окончания я иду в «Кофе со сливками», чтобы получить очередную порцию кофеина, и там вижу Эмму. Она стоит возле стойки и расплачивается за большую кружку кофе, когда я подхожу к ней сзади.
— Привет, — она делает неуклюжий взмах рукой, и я отвечаю ей тем же. Эмма относится ко мне с прежней настороженностью, что мне совершенно не понятно, ведь опасаться ей нечего.
— Эмма, послушай, э-э-э… — из-за ее внимательного взгляда я начинаю запинаться. — Я не… знаю, как тебе это сказать, но — м-м-м, давай просто скажу, и все. В общем-то, я в курсе, что почему-то тебе не нравлюсь, но еще знаю, что тебе нравится Дилан, — округлив глаза, Эмма замирает и заметно краснеет. — Все хорошо, я не собираюсь осуждать или что-то в этом духе. Просто хочу поставить в известность, что тебе не стоит меня опасаться. Я даже в поле твоего зрения не должна была попасть.