Как ей объяснить, например, тот факт, что его Амортенция пахнет ею?
Грейнджер наверняка поднимет шум и, вероятно, будет настаивать на том, что зелье было намеренно испорчено; она заявит, что во всех семи кругах ада не может существовать такого шанса, что она заинтересуется им.
Очевидно, в этой ситуации присутствовала бы некоторая доля отрицания, скорее всего Грейнджер каким-то образом питала к нему глубоко укоренившийся и хорошо скрытый интерес.
Насколько он знал, интерес мог быть и не романтическим по своей природе — возможно, она задавалась вопросом о его психическом состоянии: не сошёл ли он с ума? И этот интерес воспринимался магией как влечение.
Драко много лет несправедливо поступал по отношению к ней, теперь он не был уверен, что его эго сможет справиться со всеми последствиями.
Вдобавок к тому, что у них, очевидно, не было будущего, и он даже не был уверен, как он стал объектом её интереса с самого начала — возможно в этом заключалась какая-то ошибка.
Или, может быть, был кто-то ещё, кто пах также, как он. А он чуть под землю не провалился, чтобы скрыть от неё то, что могло быть и не связано с ним. И даже не учёл всех вариантов.
Хотя, вряд ли.
Точно так же, как она, вероятно, была единственной, кто пах книгами, плюмерией и чернилами. И даже если бы была другая ведьма с подобным запахом, он всё равно знал, что чувствует именно запах Грейнджер.
Он всегда будет его чувствовать.
Было легче не обращать на неё внимание, когда он был занят войной, или решал свои бесконечные проблемы, в которые превратилась его жизнь, или, когда её не было на занятиях в течение всего седьмого года. Но теперь в его жизни явно не хватало отвлекающего фактора, и Драко обнаружил, что находится в состоянии постоянного осознания положения в пространстве её и её дикой шевелюры. Он обнаружил, что та довольно взъерошенная и дикая, если быть честным.
Он и сам не понимал, откуда всё это взялось, потому не смог бы и объяснить, даже если бы это было ради спасения его собственной шкуры. Ещё он не представлял, как можно было бы начать этот разговор.
Нет, лучше ей просто не знать.
Что делало тот факт, что они будут вместе работать над проектом, неудачным стечением обстоятельств.
Он всё-таки поправил причёску, убрал небольшую прядку, которая лежала не на своём месте, и ещё раз затянул и расслабил галстук, разгладил складку на рубашке. Он поморщился, чувствуя, как тяжёлая волна напряжения прокатилась по телу и повисла на его плечах. Это ужасная идея.
Как он должен пройти через все сеансы приготовления зелья с ней? Без того, чтобы она смогла уловить хоть единое веяние запаха с его стороны? И не выставляя себя на посмешище при этом?
___
Выражение лица Грейнджер изменилось, когда она подошла к столу, за которым сидел Драко, его книги и пергамент уже были разложены по всей поверхности, оставляя ей небольшое пространство для работы в самом дальнем углу от него.
Тяжело вздохнув, она сложила несколько листов в стопку и отодвинула их, чтобы сесть напротив.
— Они мне были нужны, — протянул он, его тон был высокомерным, и он закатил глаза для пущей убедительности.
— Это пустые листы, — ответила Грейнджер, плотно сжав губы. — Послушай, Малфой, я тоже не хочу с тобой работать. Очевидно, мы схожи в… — она оборвала фразу и резко замолчала, хмуро глядя на него. Потом отодвинулась, сморщив нос, и несколько раз моргнула. — Малфой, ты купался в одеколоне?
— О, — воскликнул он, удивлённо оглядывая себя. — Возможно, последний пшик был лишним.
Грейнджер выглядела так, словно её сейчас стошнит; выражение лица было бы комичным, если бы не тот факт, что она явно испытывала к нему отвращение.
Лучше уж дьявол, которого ты знаешь.
— Попробуй уменьшить свою норму на дюжину пшиков, — отрезала она с судорожным вдохом, и отодвигаясь дальше вдоль стола. — Если позже у тебя намечено свидание или ты собрался привлечь к себе внимание всех девушек в замке, вот тебе подсказка — девушки предпочитают дышать.
Драко уставился на неё, прищёлкнув языком.
— Приму к сведению.
Она отодвинулась дальше от него, обосновавшись на краю, именно там, где он изначально оставил для неё место.
— Тогда давай быстрее разберёмся с задачей. Ты прочитал вводную часть? Нам нужно сначала определить свойства и опасность нашего яда, а затем…
— Я знаю, Грейнджер, — сказал Драко, небрежно махнув рукой. — Хочешь верь, хочешь нет, но у меня тоже стоит отлично по Зельям, — он достал из сумки лист пергамента. — Я уже оценил яд, который дал нам Слизнорт, но не стесняйся перепроверить, если хочешь.
Она моргнула, явно не находя слов, и Драко подумал, не случилось ли это в первый раз в её жизни. Её пальцы сомкнулись на углу листа пергамента, а глаза пробежались по его аккуратному почерку.
Что, как он случайно узнал, было в пять раз эстетичнее, чем её кривые каракули.
— Нет, — сказала она, прочищая горло. — Скорее всего, всё верно.
Проявление доверия с её стороны заставило его выдохнуть и почувствовать себя увереннее — даже если это было простое подтверждение, что он не собирался испортить свою оценку, чтобы досадить ей.
У него на лице появилась ухмылка, когда он снова посмотрел на неё:
— Отлично.
— Итак, — продолжила Грейнджер, чувствуя себя неловко. — Ты сам проделал всю подготовительную работу. Я предполагала, что именно этим мы будем заниматься сегодня.
Взгляд Драко упал на стол, когда он постучал кончиком пера по потёртой деревянной поверхности. Должно быть, это был один из тех столов, который пережил взрывы войны.
— Тогда не стоит задерживаться со мной.
Похоже она неправильно поняла смысл его фразы — что, конечно, так и было, учитывая, что она не знала его мотивов держать её подальше — Грейнджер нахмурилась, сведя брови.
— Знаешь, Малфой, — начала она мягким голосом, глядя на него сквозь густые ресницы. — Я не ненавижу тебя… и если нам приходится работать вместе, это не должно быть так трудно.
Он хмыкнул и вздёрнул подбородок.
— Не переживай, Грейнджер, я могу всё усложнить, — сказал он и уголки его губ немного дрогнули.
— Это очевидно, — пробормотала она, закатывая глаза. Потом она щёлкнула по его пергаменту палочкой, делая копию для себя, и быстро убрала ту в сумку. — Очень мило. Мы выполним задание, и если ты не сделаешь мою жизнь более невыносимой, я буду считать это победой.
Драко уставился на неё. Он ничего не мог с собой поделать — несмотря на то, что минуту назад он шутил, её слова задели его. Уж слишком реалистично они звучали.
— Я не собираюсь делать твою жизнь невыносимой. Во всяком случае, не больше, — он отвернулся, убирая свои книги и пергаменты.
Грейнджер нахмурилась и откинулась на спинку стула.
— Я знаю, — тихо ответила она, — я не это имела в виду, мне не стоило…
— Ясно, — отрезал Драко, запихивая стопку пергаментов в сумку с явным отсутствием плавности в движениях; он поморщился, чувствуя, как листы прогибаются и сминаются под его пальцами.