— Это ваша яхта?
— Пожалуй, — ответил Келли. — Добро пожаловать на мой остров.
— Сэм Розен, — представился мужчина и протянул руку. За это время он успел надеть рубаху, и, хотя у него была сильная рука, Келли заметил, что кожа на ней кажется нежной, как у ребёнка.
— Джон Келли.
— Моя жена Сара.
— Вы, должно быть, за штурмана на яхте, — улыбнулся Келли. Сара была невысокого роста, излишне полноватая, и в её карих глазах смущение мешалось с радостным изумлением.
— Разрешите поблагодарить вас за оказанную нам помощь, — произнесла она с нью-йоркским акцентом.
— Морской закон, мадам. Так что же случилось?
— Глубина на карте в том месте, где мы сели на мель, была шесть футов, а осадка у яхты всего четыре! А низшая точка отлива была пять часов назад! — возмущённо воскликнула женщина. Она не сердилась на Келли, просто он оказался ближайшей целью, а её муж уже выслушал все, что она хотела сказать.
— Песчаная мель постепенно нарастала из-за штормов, бушевавших прошлой зимой, но моя карта показывает меньшую глубину. К тому же там вязкое дно.
В это время к ним подошла Пэм, одетая почти презентабельно, и Келли вспомнил, что не знает её фамилии.
— Привет! Меня зовут Пэм.
— Не хотите ли освежиться? У нас целый день, в течение которого мы должны решить вашу проблему.
Все выразили согласие, и Келли повёл их к своему дому.
— Что это такое, чёрт возьми? — удивлённо спросил Сэм Розен. «Это» был один из бункеров площадью в две тысячи квадратных футов и крышей в три фута железобетона. Все сооружение было выстроено из железобетонных плит и было почти таким же прочным, как выглядело на первый взгляд. За ним находился второй бункер, размером поменьше.
— Это все принадлежало Военно-морскому флоту, а я арендовал.
— Они построили для вас отличный пирс, — заметил Розен.
— Да, совсем неплохой, — согласился Келли. — Вы не будете возражать, если я спрошу, чем вы занимаетесь?
— Я — хирург, — ответил Розен.
— Вот как? — Это объясняло мягкость рук.
— Он — профессор хирургии, — поправила мужа Сара. — А вот в управлении яхтой ничего не смыслит.
— Просто проклятые карты устарели! — ворчал профессор, когда Келли вёл их в бункер. — Вы не слышали об этом?
— Вот что, ребята, теперь все это достояние истории, а ленч и пиво позволят нам изучить случившееся в более удобной обстановке. — Келли сам удивился собственным словам. И в следующее мгновение Келли услышал резкий щелчок выстрела, донёсшийся откуда-то с юга. Удивительно, как далеко разносится звук по воде.
— Вы слышали? — У Сэма Розена тоже был острый слух.
— Наверно, какой-нибудь мальчишка охотится за ондатрой со своей малокалиберкой, — решил Келли. — У нас здесь очень спокойно. Осенью бывает немного шумно на рассвете — охотятся на уток и гусей.
— Я вижу у вас стоят щиты. Вы тоже охотитесь?
— Больше не охочусь, — ответил Келли.
Розен понимающе посмотрел на него, и Келли решил, что его первая оценка мужчины была ошибочной.
— И давно?
— Порядочно. Откуда вы знаете?
— Сразу после окончания резидентуры я служил на Иводзиме и Окинаве. На плавучем госпитале.
— А-а, во времена всех этих камикадзе?
— Да, пришлось изрядно повеселиться. А как вы провели свою службу? — спросил Розен.
— Обычно на животе, — с усмешкой ответил Келли.
— Лёгкий водолаз? Вы похожи на лёгкого водолаза, — сказал Розен. — Мне пришлось лечить нескольких.
— Да, почти, только ещё глупее. — Келли набрал комбинацию цифр на тяжёлой двери и открыл её.
Внутреннее убранство бункера удивило всех гостей. Когда Келли получил право на аренду острова, бункер был разделён толстыми бетонными стенами на три большие голые комнаты, но теперь он выглядел почти как жилая квартира, с окрашенными стенами из сухой штукатурки и коврами. Даже потолок не был голым. Узкие бойницы остались единственным напоминанием о том, чем это было раньше. Мебель и ковры свидетельствовали о влиянии Патриши, однако царивший здесь ныне беспорядок говорил, что сейчас тут жил только мужчина. Все было аккуратно расставлено, но ощущалось, что это сделано не женской рукой. Розены заметили, что в кухню их проводил хозяин дома; он же достал продукты из старомодного холодильника, в то время как Пэм бродила по дому с широко открытыми от удивления глазами.