Закариас не чувствовал себя таким уж опасным. Его спина все ещё болела после катапультирования. При приземлении он серьёзно повредил позвоночник, и его попытка избежать плена была скорее демонстрацией — он сумел проползти целых сто ярдов за пять минут, прямо в руки артиллерийского расчёта, очередь которого разорвала на части его самолёт.
И тут начались муки. Его провели через три деревни, где ему плевали в лицо, забрасывали камнями. Наконец он оказался здесь, где бы это ни находилось. Он видел морских птиц. Похоже, лагерь находился недалеко от моря. Однако памятник в Солт-Лейк-Сити, в нескольких кварталах от дома, где он провёл детство, напоминал ему, что чайки — не просто морские птицы. За несколько предыдущих месяцев его подвергли самым разнообразным издевательствам, однако на протяжении последних недель издевательства почему-то прекратились. Может быть, они просто устали мучить его, подумал Закариас. А может, Санта-Клаус действительно существует, сказал он себе, глядя под ноги на грунт. Здесь у него было мало утешений. В лагере находились и другие пленные, но все его попытки связаться с ними потерпели неудачу. В его камере не было окон. Ему удалось увидеть лица двух других американцев, но ни одного из них он не узнал. В обоих случаях он попытался поздороваться, и был тут же сбит на землю прикладом одного из своих охранников. Оба американца видели его, но не произнесли ни звука, только улыбнулись и кивнули — лучшее, на что они были способны. Оба мужчины были примерно его возраста и, по-видимому, имели такое же воинское звание, но это было все, что ему удалось узнать. Но наиболее пугающим для человека, у которого были все основания бояться, являлось то, что происходило совсем не то, чего он ожидал, о чем говорили на инструктажах. Этот лагерь не был ханойским «Хилтоном», где должны были находиться все военнопленные. Кроме того, он не знал практически ничего, а неизвестность — всегда самое пугающее, особенно для человека, привыкшего на протяжении более двадцати лет быть абсолютным хозяином своей судьбы. Его единственным утешением было то, что положение, в котором он находился, не могло быть хуже. В этом он ошибался.
— Доброе утро, полковник Закариас, — окликнул его незнакомый голос. Полковник поднял голову и увидел мужчину выше себя ростом, европейца, в мундире, совсем непохожем на обмундирование охранников. Он шёл навстречу военнопленному с улыбкой на лице. — Совсем непохоже на Омаху, верно?
И тут послышался шум, тонкий завывающий визг, доносящийся с юго-запада. Полковник инстинктивно повернулся — лётчик всегда должен посмотреть на самолёт, где бы он ни находился. Самолёт через мгновение появился из-за деревьев, раньше, чем успели прореагировать охранники.
«Буффало хантерс», подумал Закариас, выпрямившись и повернувшись к пролетающему беспилотному самолёту. Он поднял к нему голову и, увидев чёрный квадрат объектива, стал шептать про себя молитву о том, чтобы фотокамера действовала. Когда охранники поняли, что он делает, удар прикладом по почкам сбил его на землю. Подавив ругательство, полковник попытался удержаться от стона, и в это мгновение в поле его зрения появилась пара сапог.
— Не стоит слишком волноваться, — сказал незнакомец. — Он направляется в Хайфонг считать стоящие там корабли. А теперь, мой друг, нам нужно познакомиться.
«Коди-193» продолжал лететь на северо-восток с почти неизменной скоростью и на прежней высоте. Скоро он оказался в плотном поясе противовоздушной обороны, окружающей единственный крупный морской порт Северного Вьетнама. Фотокамеры на нем запечатлели несколько ракетных батарей, наблюдательных пунктов и множество солдат с автоматами АК-47, каждый из которых, по крайней мере, попытался выстрелить в него. Единственным преимуществом «Коди-193» были маленькие размеры. Что касается всего остального, он летел, не меняя курса и высоты, фиксируя на двух с четвертью-дюймовой плёнке все, что попадалось в объективы камер. Его не пытались сбить только зенитные ракетные батареи — «Коли-193» летел на слишком маленькой высоте для них.
— Давай, бэби, давай! — произнёс майор в двухстах милях от него. Снаружи четыре поршневых двигателя «Сигнальной звезды» напрягали все силы, чтобы поддерживать самолёт на высоте, необходимой для слежения за «Коди-193». Глаза майора были прикованы к экрану радиолокатора, следя за отражённым изображением сигнала, поступающего от радиолокационного транспондера. Другие контролёры, находящиеся тут же на борту, наблюдали за другими американскими самолётами, тоже находящимися над вражеской территорией и поддерживающими непрерывную связь с «Красной короной» — кораблём ВМФ, обеспечивающим воздушные операции со стороны моря. — А теперь поворот на восток, бэби, — вот сейчас!