— Даже две! — улыбнулся ассистент. — Давайте отправимся в потенциариум, я вам помогу разыскать профессора. А то вы с непривычки там заблудитесь.
2
Виктор много где побывал, будучи мемачом. Он не только облазил почти весь альтернариум и Основную Линию, но и посетил такие экзотические уголки мемориума, как сомниум — шизофреничный мир, порождённый спящими, сумасшедшими и подсознанием, анимолиум — полуабстрактный мир, созданный психикой высших животных, и мендациум — мир, построенный на ошибках, ложных теориях и парадоксах. Холодов погружался в нагоняющий смертную тоску мортеум — мир умерших людей и животных и сгоревших или сгнивших вещей. Он отдыхал душой в артемуме — мире, навеянном картинами, кино, «материализованными» литературными героями и сюжетами. Он таскал интересные находки из дамнума — части мемориума, где концентрировались забытые вещи, теории и произведения искусств непризнанных гениев. Но вот в потенциариуме до сего момента побывать не удалось.
В первые десять минут после погружения Виктор ничего не мог разобрать среди хаотичного мелькания полупрозрачных призраков. Затем глаза начали постепенно привыкать, и он разглядел себя с Юшечкиным на площади небольшого города. Ассистент немедленно вынул координатор и начал вычислять местоположение профессора.
Прямо на них шла стайка молодёжи, не собираясь свернуть в сторону. Хоть и рассерженный таким хамством, Холодов всё же собрался посторониться, но не успел — молодые люди прошли сквозь них с ассистентом, словно призраки. Виктор вскрикнул от неожиданности, Юшечкин рассмеялся:
— Привыкайте! В потенциариуме несколько тел могут занять одно место. Вон на те здания гляньте.
Фатумист послушно повернул голову и в самом деле увидел странную картину, как три дома громоздились, абсолютно не мешая друг другу, на одной сравнительно небольшой площадке. Выглядело это так нелепо, что будь Виктор писателем, он не смог бы подобрать нужных слов, чтобы описать это явление — одновременное нахождение в одном месте нескольких объектов.
Молодые люди, бесцеремонно прошедшие сквозь мемпутешественников второго порядка, остановились неподалёку, встретив своего товарища.
— Пойдёшь в кино? — спросил кто-то из группы.
— Да — нет, — одновременно ответил встречный. Наверное, благодаря необычным свойствам потенциариума, он смог выдать два противоположных ответа одновременно, словно звезда отечественной эстрады, поющая сама с собой на два голоса под фонограмму.
— Ну, так разверсивайся быстрее! — поторопили встречного молодые люди.
Встречный раздвоился. Один из экземпляров отправился с группой молодых людей в кино, другой продолжил свой путь, так же без затруднений просочившись сквозь Холодова с Юшечкиным.
— Не завидуйте, — хихикнул ассистент. — Мы тоже можем разверсиваться. Это и есть настоящая свобода, когда не мучаешься выбором, как Буриданов осёл, а выбираешь сразу оба варианта. А то и больше…
— Ты давай профессора ищи, — напомнил Виктор.
— Ищу, ищу! — огрызнулся юноша, тыча в координатор.
Выругав про себя нерасторопного Юшечкина, Холодов стал озираться по сторонам, будто ожидая увидеть среди раздваивающихся полупрозрачных и не очень людей профессора. Возле памятника Ленину остановился роскошный лимузин. Из него вышел нарядный батюшка в роскошной ризе. Он поклонился памятнику и перекрестил вождя мирового пролетариата.
— Видали? — заметив, довольно спросил ассистент, будто бы сам лично примирил атеиста Ленина с православной церковью. — Общество полной гармонии, сплошное согласие и примирение! Красных с белыми, православных с атеистами, патриотов-славянофилов с либералами-западниками. А как иначе? В потенциариуме миллионы разных вариантов развития событий, истории, так что им между собой надо как-то уживаться…
— У нас в обществе тоже полная гармония, — хмыкнул Холодов. — Я живу на улице Коммунистической, напротив моего дома стрип-клуб. Гармоничней некуда — стриптиз на Коммунистической.
Ассистент рассмеялся:
— Я на Советской живу. У нас гей-парад недавно проходил. Тоже ничего звучит — гей-парад на Советской улице!
— Нашёл профессора? — перебил Виктор, удивляясь свойству творческой интеллигенции заводить пустые беседы в любой ситуации.
— Чуть-чуть осталось…
Виктор немного помолчал, глядя по сторонам.
— Почему тут некоторые прозрачные хотят? — неосторожно спросил он. — С мемориумом понятно, там прозрачные прошляки — это полузабытые или наспех смоделированные…