Другой философ выдвинул не менее интересную гипотезу. Он предположил, что природа создала мемориум и каждый миг делает резервную копию для того, чтобы самой время от времени брать из прошлого удачные решения, будь то виды животных или растений, события или явления. Кто знает, может через какое-то время природа захочет вернуться к динозаврам и вытащит их из мемориума, как системный администратор, восстанавливающий часть базы данных. Но вытащит их не в первозданном виде, а в изменённом и улучшенном. Ведь мир развивается по спирали, с каждым витком которой старое возвращается в модернизированном виде. Может, и динозавры вернутся к нам теплокровными, живородящими, покрытыми густой шерстью.
Разумеется, не остались в долгу и физики. Один, например, выдвинул гипотезу о том, что все предметы нашего мира, включая живых существ и людей, живут не в единственном настоящем, но немного и в прошлом и будущем. То есть имеют размеры не только в пространстве, но и во времени. На оси времени предмет — не точка в настоящем, а отрезок, посередине которого лежит настоящее. Таким образом, автор гипотезы «временной толщины» подводил к мысли, что разного рода пророки — это люди, обладающие такой «толщиной», которая позволяет ощутить будущее достаточно «далеко». Он приводил в пример и многочисленные результаты экспериментов. Скажем, спящий человек за пять минут до сна вдруг ясно ощущал, что звонит будильник, который пока и не думал звонить.
Много было интересного, пока мемориум не оккупировали и не испакостили разного рода коммерсанты, рекламные агенты и проходимцы всех мастей. Таково природа человека: неуправляемые массы умеют испортить любой начинание, любой общественный институт в короткий срок, как только это становится доступным, будь то религия, интернет или искусство фотографии.
Вернувшись в реал, пожилая учительница долго не могла прийти в себя. Всё-таки возраст уже не тот: погружение в мемориум — слишком сильное потрясение для изношенного организма. Да и переживаний при встрече с Петей было предостаточно. Сначала он не верил, что это реальная Нина Ильинична явилась к нему из реала, ведь там, в далёких меморных шестидесятых существовала её копия, с которой она едва не столкнулась. Потом он не верил, что Союз распался, вернулся капитализм, и теперь каждый может совершенно безнаказанно заниматься бизнесом и зарабатывать деньги, чего ему так не хватало в те далёкие годы. Затем он не верил, что любого человека можно оживить, если есть на то деньги (Нина Ильинична не стала расстраивать усопшего супруга и не рассказала ему о проданной материной квартире в центре и заложенной даче).
Отлёживалась в мемкапсуле она долго, быть может час или два, пока её не потревожил всё тот же болтливый менеджер.
— Как самочувствие, Нина Ильинична? — с дежурной улыбкой осведомился он и, не дожидаясь ответа, протянул ей руку. — Пойдёмте скорее, ваш супруг вас ждёт.
Оцепенение как рукой сняло. Учительница, опираясь на руку юноши, выкарабкалась из мемкапсулы. Менеджер бережно взял её под руку и вывел в коридор.
— Всё в порядке, ремортация прошла успешно! — радовался менеджер и сыпал библейскими цитатами: — «Он воззвал громким голосом: Лазарь! Иди вон. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами…»
Вдруг из-за одной из дверей, выходящих в коридор, раздался нечеловеческий вопль. Незнакомый хриплый мужской голос поносил всех, кто вытащил его из мемориума, и Нина Ильинична напряглась. Она покрепче вцепилась в руку услужливого ремортала.
— Кто это? — прошептала она, чуя неладное.
Юноша успокаивающе похлопал её по плечу.
— Ничего страшного, Нина Ильинична! Просто ваш супруг ещё не до конца пришёл в себя. К тому же после небытия ощутить реальное тело не так уж приятно…
Дверь, из-за которой слышался рёв и нецензурная брань, резко распахнулась, и в коридор вылетел незнакомый мужчина средних лет, курносый, с небрежно остриженной клочковатой бородой и заметным шрамом на левой щеке. Бешеный взгляд его маленьких глазок остановился на пожилой учительнице, и незнакомец в ужасе отшатнулся.
— Ты, что ли, Нина? — прошептал он едва слышно и потянулся заскорузлыми пальцами к её седым волосам.
Учительница машинально отшатнулась, а мужчина дикими глазами уставился на её морщинистые впалые щёки. От него, пробиваясь сквозь аромат дешёвого мыла, исходил лёгкий кислый запах помойки и застарелого перегара.