– А как здесь с нарушениями правил дорожного движения? – спросил Феликс.
– Строго, – ответил собеседник. – Недавно в МВД был утвержден новый проект автодорожных правил: нарушил однажды – прокол в паспорте, нарушил во второй раз – второй прокол, а за третье нарушение в графу национальность записывается «еврей»… Кстати, директор одного из автозаводов в Тольятти – твой соплеменник, доктор наук Борис Березовский.
– А его первого зама, случайно, зовут не Бадри Патаркацишвили?
– Нет, зама зовут не Бадри! Ты, кстати, все время называл эту фамилию, когда был в каталепсии. А этот Патаркацишвили, он что, был твоим другом?
– Нет, просто знакомый, на демонстрации 7 ноября 1972 года познакомились.
– Вот ведь память у тебя! Помнишь, когда и с кем знакомился, причем более 35 лет назад. Ты для нас – просто клад! Кстати, мы про твоего Патаркацишвили тоже все узнали. Человек с таким именем и фамилией работал когда-то в Тбилиси, главным инженером суконно-камвольного комбината «Советская Грузия», но…
– Что значит – «но»?
– Попался на махинациях с левой продукцией и был в середине 80-ых годов приговорен к высшей мере наказания. Его родные подавали апелляцию в Верховный суд Союза, но суд не счел возможным смягчить меру для мошенника…
– Ну и ну…
– А теперь – сели! Сосредоточились! Слушаем! Внимательно слушаем! Кому я сказал – внимательно слушаем?! Ничего не пропускаем мимо ушей!
– А что случилось?
– Идиот! А ну, повтори, что сказал только что этот, в сером свитере, который шею вперед вытянул?
– Да это же – Андрей Вознесенский! Так он же из поколения шестидесятников. Ему сейчас лет этак под 70, а то и больше.
– Знаем мы пятидесятников, шестидесятников и прочих адвентистов седьмого дня.
– Нет, он – не религиозный сектант.
– Значит – просто жидовствующий… А где твои глаза – в заднице, что ли, или возраст человека определить не можешь? По-твоему, этому человеку – семьдесят лет?
– Знаю, что Вознесенский родился в начале 30-ых годов.
– Может быть, какой-то твой знакомый Вознесенский родился еще до начала Великой Отечественной, но я могу сказать тебе точно: вот этому типчику – а зовут его Василием Андриевским – чуть за 50.
– Если бы Вы, Володя, не назвали бы этого человека Андриевским, я бы мог наверняка поручиться, что это – великий поэт Андрей Вознесенский.
– Ишь ты, великий поэт Вознесенский! Никогда в жизни не слышал о таком! Пушкина читал, Лермонтова – тоже. О Тютчеве слышал. А вот о Вознесенском – ничего не знаю. Опять бредишь наяву, да? А вот Василий Андриевский – один из идеологов этих стиляг.
– И что же он такое сказал, этот Вознесенский? Тьфу, то есть Андриевский? Ну?
– Баранки гну! Для особо тупых товарищей еще раз повторяю:
Не верю я в твое
чувство к родному дому!
Нельзя любить свое
из ненависти к чужому!
– По-моему – совершенно правильно! – отреагировал Феликс, который всегда был неравнодушен к поэзии Вознесенского и не раз бывал на его творческих вечерах.
– Я тебе дам – «правильно»… Выходит, весь этот тлетворный Запад мы тоже обязаны любить, да? Хрен я этого стилягу выпущу в следующий раз в командировку на Запад!
– А что, вы его выпускали на Запад?
– Так там тащатся от этой его «поэзии» и бабки за подобные выступления платят бешеные, да еще и в инвалюте! А потом эти поэты, когда возвращаются из поездок на Запад в родной Союз, сдают всю валютную выручку в Минфин, получая взамен чеки валютных магазинов. Доходы от стихов этих стиляг очень большие…
– Что – такие же, как от экспорта энергоресурсов?
– Не твое дело, сколько Союз зарабатывает на продаже нефти и газа. Тем более, что продаем мы их только тем, кто себя хорошо ведет по отношению к Союзу. И вообще – не выступай здесь по вопросу о валютных поступлениях!
– И все-таки?
– Сразу видно, что ты – еврей. Любопытен – до невозможности! Не отвяжешься от тебя. Ладно, отвечу прямо, раз ты – уже наш кадр…
– Каким это образом Ваш кадр?
– Ну… Негласный сотрудник наших органов. Ты же писал и собственноручно подписывал заявление, – весело сказал Володя, похлопывая себя по карману.
– И все-таки – как же с доходами от диссидентов и от нефти?
– Ну, и въедливый же ты тип… Это они себя называют диссидентами. А на самом деле они – обычные фуфлометы! Что касается доходов, то они не совсем одинаковы, но сопоставимы…
– Не совсем понял…
– А тебе и не надо понимать! Нет, ты только послушай! Красиво, мерзавец, выражается!
– А что он сказал?
– Специально для тебя повторяю, что он сказал:
А за окнами стоят