– Ты что, совсем свихнулся сегодня, парторг?! Ленина критикуешь? Да я тебя сейчас…
– Шучу, шучу! Только куратору КГБ товарищу Алешину…
– Он у нас значится Алексеевым, товарищ парторг!
– Да, бывшему товарищу Алешину! – не передавай, пожалуйста, моих слов об этом… поповском мусоре! Твоего Савла-Павла, заодно с придурком Феликсом, специально взяли в полет, чтобы заткнуть глотку американским сионистам, а ты, командир, сразу же хочешь еврея в партию протащить. Забываешь, что у нас натворили безродные космополиты – отравили товарища Солженицына. Еврея в партию принимать в первые дни полета – как-то рановато. Пусть себя проявит, как когда-то, почти полвека назад, это сделал первый советский еврей в космосе – товарищ Борис Волынов, у которого мама была – Евгения Израилевна.
– Тогда, может быть, Степана?
– У него, да будет тебе известно – три судимости.
– Вот какие люди летят в космос… В наше время таких типов, как Степан, за 101-ый километр выселяли, особенно в дни Олимпиады. Но, как я знаю, Василий Иванович, все судимости Степана – уголовные, так что он свой, идейно близкий…
– Нашел тоже идейно близкого! Одна из его судимостей – политическая: обозвал жену не просто шлюхой, а коммунистической ****ью за то, что она со своих партийных любовников денег не брала, – возмутился парторг.
– Может, Родина и партия простят ему эти прегрешения?
– Может, и простят, но только после полета.
– Мы с тобой сейчас и здесь, Василий Иванович,- и власть, и партия. Давай примем его!
– А как на это посмотрят Политбюро и лично товарищ Романов?
– Положительно! В смысле – им абсолютно положить, кого мы здесь примем в партию.
– Аполитично рассуждаешь, командир! Как это – положить? Слова выбирай, а не то – расстанешься с партбилетом.
– Василий Иванович, да не понял ты меня совершенно!
– А как тебя понимать прикажешь?
– Мы здесь сами себе – и партия, и правительство! – отметил Путилин.
– Как это – сами себе?
– А вот так – как мы решим, так и будет!
– Выходит, так: как примем в партию, так потом и выгоним – за ошибки и недостойное поведение, да? – усомнился парторг.
– А вот выгонять, товарищ Чудилов, не надо, а не то потом на нас же и попеняют за то, что приняли в КПСС недостойных людей.
– И то верно! Итак, на собрании присутствовали…
– Все члены и кандидаты в члены партии! – рубанул с плеча командир.
– Нет, Владимир Владимирович, надо писать правду. Присутствовали все члены экипажа, а на рассмотрение последнего вопроса был допущен кандидат Степан.
– Это я один – все члены экипажа?
– А то ведь нет? Ты один всех стоишь, командир!
– Ну, не надо льстить! Пиши, Василий Иванович, подлинную правду.
– Это и есть подлинная правда, Владимир Владимирович! Кому нужна сегодня чистая правда? Специальным товарищам, работающим в тылу у врага? Ты ведь сам, говорят, когда-то работал там – до того, как стать космонавтом.
– Ты-то откуда знаешь, Василий Иванович?
– Парторгу все положено знать! Нет, Владимир Владимирович, настоящей правды здесь и сейчас никому не нужно. А на партийном собрании присутствовало 20, нет, лучше – 30 коммунистов и кандидатов в члены партии. Ведь ты подтвердишь и поставишь свою подпись под протоколом, Владимирович? Поставишь, конечно! А иначе за что на тебя три геройские звездочки повесили при жизни, когда космонавтам больше двух не положено, а? Скажи, пожалуйста!
Командир посмотрел на парторга, хотел ему что-то сказать, но решил не связываться. Ведь донесет, зараза, доложит дословно содержание этой беседы на Землю с помощью особого партийного тахионного канала связи, разработанного буквально перед полетом в одной из сибирских шарашек под руководством академика Израиля Усова (вот где засели умные советские евреи!) и работающего на сверхсветовых скоростях – так что сигнал от Ялмеза до Земли мог дойти за считанные дни.
Директор этой конторы Геннадий Невзоров в октябре 2017 года приезжал в Звездный, показывал разработанное устройство в действии и разъяснял что-то насчет суперструн и каких-то глюонов, но Путилин так и не смог до конца разобраться в принципе действия канала. Впрочем, этого от него и не требовалось – важнее оказалось умение пользоваться самим устройством связи.
– Мне кажется, что уже пора всех, кто не участвует напрямую в управлении кораблем, перевести, согласно программе полета, в состояние анабиоза, а экипаж будет спать посменно – сказал командир.
– Это неплохо, но тогда поселенцы к концу полета постареют гораздо меньше, чем экипаж, – ответил парторг. – Предлагаю время от времени будить поселенцев для проведения партийных и профсоюзных собраний. А то без собраний советскому человеку никак нельзя, даже в космосе…