– Вообще-то я – не еврей, и знать еврейские пословицы мне не нужно. Но какая разница?! – удивился Феликс.
– Большая! В пословице речь идет не о системе внешней «прослушки», а…
Дмитрий-младший попытался зажать рот Драгуновского, выразительно показывая пальцем на вентиляционное отверстие в потолке, но Феликс продолжил:
– Речь идет о стене древнего Иерусалимского храма и о Боге, который слышит все молитвы и читает все записки, которые вкладываются в стену. Вот и я вкладывал записку.
– Опять ты, Феликс, бредишь… – заметил Дмитрий-младший.
– Нет, не в вашей дикарской свинцово-мерзкой реальности это было, а в совсем другом времени… Там у меня была семья, и там никто, вы слышите – никто, не пытался манипулировать мною…
– Забудь об этом, Феликс! Даже если твои бредовые слова правдивы, тебе никогда не вернуться в твой мир! – отметил Дмитрий-старший.
– А я и не пытаюсь вернуться туда… Я только стараюсь превратить эту реальность в некое приближение моей собственной реальности…
– И что ты хочешь сказать относительно этой самой стенки в Иерусалиме? Что Бог твой – не фраер, и все видит? – насмешливо возразил Петр. – Если бы он всё видел, он бы ни за что не допустил бы твоего перехода в нашу реальность…
– А если это испытание? – спросил Феликс. – Испытание на человеческую стойкость?
– Плевал я на такое испытание, при котором человека вырывают с корнем из своего времени! Что это за бесчеловечный эксперимент такой! Так что, дорогой Феликс, брось ты свои талмудические измышления! – сказал Павел, внезапно появившийся словно из подпространства и вставший рядом с остальными.
– А ты не подслушивай! – замахнулся на него Дмитрий-старший.
– Эх, Павел, Павел… – философски протянул Феликс. – Глупости ты говоришь относительно божьих экспериментов. А коммунисты, которые заявили, что они лучше и сильнее бога, которого вообще нет? Мало, что ли, они с народом экспериментировали, а? Забыл ты, Павел, наверно, в честь кого тебя назвали? В Евангелии есть такой герой Павел, который во время перехода через пустыню уверовал в учение Иисуса Христа… – указал ему Феликс.
– Так я советский человек, мне верить в какого-то мифического Христа не положено… – попытался возразить Павел. Но Феликс не дал ему ни единого шанса на оправдание:
– Как ты вообще, носитель такого громкого имени, можешь так беспечно и спокойно рассуждать о том, мог ли нам всевышний уготовить такие вот жизненные испытания?
– А что, по твоему, я должен прыгать и беситься, как герои Достоевского?
– Беситься не нужно, но вот пытаться что-либо изменить в жизни к лучшему – не помешало бы, – менторским тоном произнес Феликс.
– А как изменить? – спросил Мирослав.
– Я знаю, – прошептал Дмитрий-младший. – Мы должны вернуться на Землю и устроить там новую революцию. Отправить к чертовой бабушке власть этих генсеков и всю их партийную элиту!
– А что ты предложишь взамен? Придет новая элита! Партию власти невозможно уничтожить, потому как она всегда возрождается, и каждый раз – под новым именем. Так будут не коммунисты, а «Партия демократического возрождения». Или «Общенациональное движение за свободу, равенство и братство»… Или еще какие-нибудь экологические социалисты и прочие дерьмократы… Какая разница? – отметился мудрым изречением Лайош.
– Надо уничтожить всю эту систему спящего разума, порождающую этих чудовищ, – сказал шепотом Дмитрий.
– Ну ты загнул! На саму систему покушаешься?! Тут одним перевоспитанием родная Софья Власьевна не обойдётся. Как пить дать – сгноит она тебя на урановых рудниках в Сибири, – прокомментировал Павел.
– Мне бы только в пилотскую кабину попасть… А там я покажу, на что способны советские люди, – сказал Петр.
– Знаю – нет такого барьера, который бы остался непреодолимым для советского человека, – сказал Дмитрий-младший.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Самвел.
– Нет такого преступления, на которое не пошел бы советский человек во имя идеи. А на остальных людей ему просто наплевать… – ответил ему Дмитрий-старший.
– Да, наплевать! Я не хочу садиться на этот проклятый Ялмез! Предлагаю после того, как мы окажемся на орбите вокруг Ялмеза, повернуть корабль обратно, чтобы полететь к Земле и устроить там новую революцию… – заявил Дмитрий-младший.
– И при подлете к Земле наш корабль будет уничтожен залповым ударом ядерных боеголовок противоракетной обороны. А потом скажут народу – авария на завершающей стадии… – философски заметил Феликс.
– А мы народу сообщим о нашем намерении заранее! – это сказал Самвел.