Да, очень хотелось врезать тебе по лицу. Получай!
Выхожу из тачки, не дожидаясь его реакции, и быстро скрываюсь за дверью подъезда.
Захлопываю с раздражением за собой дверь в квартиру. Не включая свет, скидываю обувь, верхнюю одежду, сажусь у стены на пол.
Как-то так…
Моё сердце колотится. Вспоминаю его дрожащие пальцы. Это просто адреналин…
В его руках смущает меня другое. Напрягаюсь, вспоминая как они лежали на руле.
Там свежие проколы от игл. Именно в тех местах, в которых шила его я.
И я концентрируюсь на этой картинке, вдруг, приходя в себя. Все слетает — эта ситуация, его побег, метания…
Звонок в дверь.
Прислушиваюсь к ощущениям. Аронов.
Встаю, открываю, не глядя в глазок, отступаю назад.
Делает шаг в квартиру, резко оказываясь очень близко. Наше дыхание синхронно сбивается. Я чувствую его запах. В темноте это во много раз острее и детальнее. Такой знакомый и уже такой непривычный за это время. Мою грудь накачивает этим запахом. Я чувствую себя очень жесткой. И я чувствую его…
Как ему пьяно… неустойчиво… неконтролируемо… Наши губы в паре сантиметров друг от друга. Но он не смеет. Я чувствую это тоже.
Веду большим пальцем по его кисти, чувствую чуть припухшие проколы.
— Да, — хрипло. — Ты воткнула их намертво. Я пытался воссоздать иллюзию твоего присутствия.
— Вниз.
Он оседает на колени очень спокойно, уверенно, красиво, без всякого пафоса и попыток торговаться.
И я словно взлетаю, наполняясь щемящей эйфорией.
Ему хорошо и спокойно, я чувствую! Он «дома».
— Владей…
Глава 6 — Лев вернулся
Мы стоим у окна, он обнимает меня сзади. Смотрим на набережную и на Обь. Это очень по-домашнему… Но я чувствую его очень беспокоит что-то.
Рука ложится мне на лоб.
Внутри меня оживает какая-то ассоциация, мне хочется её выплеснуть, я расслабляюсь, позволяя это себе:
— …После мраморов Каррары
Как живется вам с трухой
Гипсовой?
Из глыбы высечен
Бог — и начисто разбит!
Как живется вам с сто-тысячной —
Вам, познавшему Лилит!
Рыночною новизною
Сыты ли?
К волшбам остыв.
Как живется вам с земною
Женщиною, без шестых
Чувств?
Закрывает мне рот ладонью.
— «Попытка ревности»? Красиво. Но… Я. Ездил. Один.
— Я знаю! Верю. Но это было внутри, и я отпускаю… Ты вложил в меня это. Забери обратно. Полноценной ревности не случилось. Поэтому только "попытка".
— Я сожалею… Я сожалею, что не справился со своей натурой и не сказал тебе, что еду один, когда решил так. Мне хотелось, чтобы тебе было больно.
— Ты скорпион, — пожимаю я плечами. — Я принимаю твой яд.
— Спасибо. Я ценю.
Его рука возвращается на лоб.
— Ты горишь, детка.
Это реакция на стресс. У меня бывает.
— К утру пройдет. Как ты съездил? Нашел себя?
— Как… Как только приземлился, я уже понимал, что идея провальная. Но… Первую неделю пытался имитировать отпуск, — невесело усмехается. — Пляж, бар, Каппадокия… Хотел всегда побывать там и не запомнил абсолютно ничего. Всё фоном. Не сделал ни одной фотографии. Моё сознание осталось здесь. Как и моё полноценное дыхание. Я задыхался без тебя, — сжимает, вдыхая глубоко-глубоко у основания моей шеи. — Вторую — провел в номере. В жестоких боях с самим с собой. То, что мне казалось невыносимым здесь, там, вдруг, показалось незначительным на фоне того, как ущербно я стал ощущать себя, осознавая, что ты больше не часть моей жизни. Я смотрел на женщин-туристок, женщин-турчанок… Я смотрел им в глаза. Мне казалось, я смотрю в глаза животным. Я не мог найти ни одной женщины своего вида. Ты что-то сделала с моим восприятием. «После мраморов Каррары…». Единственная, с кем я смог поговорить, была пожилая француженка. Я сделал это просто из удовольствия пообщаться на французском. Она оказалась интересной собеседницей. Мы проговорили полчаса, и я ушел к себе. Французский тоже не принес мне удовольствия. А поддерживать диалог не было моральных сил. На третьей неделе я начал ехать крышей. Я перестал понимать зачем затеял все это. Зачем разорвал отношения. Не мог вспомнить свою мотивацию. Я превратился в депрессивный комок нервов. И оставался там уже больше по инерции и из упрямства довести начатое до конца, я купил себе иглы… и… Это был интересный опыт.
Тоже верю.
— Ты обещала, что «жалости не будет». Они помогли мне найти себя.
— Не будет. Я уважаю твой опыт и твою прозрачность. Итог?