Семьсот двенадцатый: Настолько, что не можешь уделить мне полчаса пятый день подряд?
Маньячка: Я пока никому не хочу уделять «полчаса».
Семьсот двенадцатый: А чем по-твоему должен быть занят я, пока ты «не хочу»?
Маньячка: Подвези еще одну «маньячку».
Семьсот двенадцатый: К сожалению, маньячки — редкий вид. На дорогах не валяются.
Маньячка: Тогда — жди.
Семьсот двенадцатый: Жень, у тебя что-то случилось?
Маньячка: Вот только не надо «заботы». «Перфоратор» впечатляет меня больше. Я напишу тебе сразу, как только мне захочется. Договорились?
Семьсот двенадцатый: Какое странно ощущение. Ты же не динамишь меня?
Маньячка: Нет. Я планирую воспользоваться твоим перфоратором. Как только у меня возникнет такое желание и возможность.
Семьсот двенадцатый: Я — консерва?
Маньячка: Вкусная консерва! Да. Лежи мирно на полке. придет время и я тебя съем.
Семьсот двенадцатый: Ну, не знаю…
Отключаю переписки.
В пачке последняя сигарета. Я зачастила что-то, да. Достаю, снимаю перчатки, щелкаю зажигалкой. Поднимаю голову, в окнах Крис свет, мелькают силуэты. Рядом с подъездом тачка Лехи. Идти или нет? Крис расстроится, если я не приду.
Но идти не хочется…
В наушниках играет «Флёр»
Она, плавает в формалине
Несовершенство линий
Движется постепенно
У меня её лицо её имя
Свитер такой же синий
Никто не заметил подмены..
Ладно!! Только ради тебя, Пламенная моя!
Дверь открывает Лёха. Прикасаюсь легким поцелуем к его губам. Напрягается. Как и всегда в последнее время. Я знаю почему…
— Так… Я смотрю тебя стали смущать мои приветствия.
— В щеку мне кажется достаточно, нет? — улыбается он.
— Не хочешь объяснить почему тебя это вдруг стало так напрягать?
— Не хочу.
— Тогда я сама. Мы расстались с Олегом, он уехал. И теперь ты думаешь, что мы с Крис попытаемся втянуть тебя на его место, потому что обе хотим подобного тройничка. Ты не готов заполнить эту вакансию. Тут много причин, начиная от дружбы с Олегом, заканчивая страхом еще сильнее развратить Крис. И если раньше ты воспринимал мои поцелуи как приятные шалости, теперь ты видишь в них попытку втянуть тебя в треугольник. А так как тебя это очевидно возбуждает, боишься не вынести нашего натиска и сдаться. Так?
— Так, — морщится он.
— Я не осуждаю, Лёш. Ты имеешь право оставаться собой, я уважаю тебя за это. Но я хочу вернуть нам нашу легкость: на месте Аронова не будет никого. И мои поцелуи ровно тоже самое, что и были. Приятная шалость! Не защищайся от меня, я не нападаю.
Целую его еще раз. В этот раз отвечает уже спокойным поцелуем.
Тяжело вздыхает, помогая мне раздеться.
Недовольно смотрит. Пауза затягивается…
— Какого хе*а ты не остановила его, а? Ты, б*ять, такая нереально мудрая, когда не надо и так натупила, когда от тебя требовалось одно только слово! Аронов… зачем он это с вами?..
— Не смей его осуждать, — закрываю я тему.
Внутри тяжелеет. Вот поэтому и не хотела идти.
Эта тема в компании вдруг резко накалилась. Все ожидали, что он одумается и вернется. Но он не сделал этого. И всем совершенно по-разному сорвал башню его этот поступок. Натягиваю улыбку, чтобы не расстраивать их еще сильнее.
Целую в губы красивую Крис.
— С днем рождения, любимая! — отдаю в руки подарок в коробочке и шепчу: — Открывай одна…
Присаживаюсь на диван между Костей и Чеширским. По очереди целую их, прижимаясь к моему горячему коту, чтобы отогреться после мороза.
— Почему очередь никогда не доходит до меня? — возмущенно предъявляет Вецкий, наливая мне шампанского.
— Потому что ты, Вецкий, заинтересованное лицо! — улыбаюсь ему я.
— Можно подумать, Ожников — незаинтересованное! — фыркает он в ответ.
Чеширский сжимает меня крепче и набирает в грудь побольше воздуха, чтобы парировать эти инсинуации, но я опережаю.
— Есть такая игра, Вецкий: «смотри, но не трогай… трогай, но не пробуй… пробуй, но не глотай…» — играю я ему бровями, — Ожникову в кайф в неё играть, тебе — нет.
Вецкий нахмурившись, зависает, разглядывая что-то в своем бокале.
Вернувшись в комнату, Лёха отдает мне горячий чай.
— Извини, — одними губами.
Согревшись, дотягиваюсь до пакета с подарками.
— Так как на старый новый год я вас продинамила…
Раздаривая маленькие презенты, я развлекаю народ, придумывая на ходу всякий забавный стёб «почему именно это», пока очередь не доходит до Гоши.
Ухмыляясь, достаю очередную коробочку.
— Ничего не приму… — качает он головой и больше не улыбается.