– Виктор! Вызывай подкрепление! Надеюсь, рация в кабине цела?! – кричал офицер, обращаясь к водителю. – Если прямо сейчас сообщить о происшествии, то есть шанс, что через час здесь будут наши вертолеты.
– Рация вышла из строя, – громким голосом ответил тому Слепцов, не выходя из-за фургона.
– Вот черт! – выругался командир.
Со стороны фургона выскочил вооруженный верзила и немедленно нажал на курок, щедро поливая свинцом пару спасшихся военных. Последние пытались ответить тем же. Однако прежде, чем офицеру и солдату удалось передернуть затворы, они оба были убиты.
– Сколько у тебя?! – спросил у стрелявшего главарь.
– Двое! – ответил тот.
– У нас пятеро. Плюс один, что был на въезде, и двое на вышке. Всего десять получается. Значит, осталось еще пять, – заключил верховод и громогласно обратился к остаткам военных и медикам: – Внимание! Просьба всем выйти из палаток и трейлеров! Всем, кто добровольно сложит оружие и сдастся в наши руки, мы гарантируем жизнь. Любая же попытка сопротивляться будет подавлена! Время на раздумье не даю. Считаю до двух. Если никто не подчинится, мы начнем расстреливать первую палатку! Один!
– Подождите! Не стреляйте! – отозвался кто-то как раз из ближайшей палатки. – Мы выходим!
– Отлично! С поднятыми руками! И без фокусов!
– Да какие уж тут фокусы! Выполняем ваши условия и надеемся на вашу честность и благоразумие!
– Быстрее!
Из палатки начали выходить сотрудники миссии. Все с поднятыми руками. Последним вышел солдат. Его сразу же обезоружили и отделили от россиян. Самих же россиян обыскали на наличие оружия. Ни у кого из них ничего обнаружено не было. Настал черед других палаток. Везде повторилось то же, что и в первой. Вот только пятого бойца нигде не было. Он словно в воду канул. Это изрядно злило главаря бандитов. Однако уже тот факт, что все русские медики оказались под контролем его людей, немного усмирял его злость. Правда, ничего не помешало ему продолжить выполнение намеченного ранее плана. Это на словах индеец гарантировал охранникам миссии жизнь. В реальности же их судьба была предрешена.
– Ну, что? Пятого нигде нет? – на всякий случай главарь уточнил у своих подручных.
– Да нету его, сволочи, – прозвучало в ответ.
Это при том, что бандиты активно обыскивали все палатки и трейлеры лагеря. Результат был нулевой.
– Наверное, сиганул за ограду и задал стрекача по склону, – предположил индеец. – Ну, ничего. Даже если спасется, то ничего толком рассказать не сможет. Ничего ведь не видел. С остальными вояками разберитесь. Ну, и готовьте русских.
Подельники не стали медлить ни секунды. Четверку военных отвели в сторону и расстреляли в упор из автоматов. Все происходящее настолько шокировало русских, что те не могли вымолвить ни слова. Только хирург пытался взывать к совести и чести бандитов.
– Ну, вы же обещали сохранить им жизнь, – говорил он. – Что же вы творите?
– Молчи, и обещание все еще будет распространяться и на вас, – гневно отреагировал главарь. – Отвести всех к фургону.
Бандиты тут же принялись выполнять приказ. Медиков не повели, а буквально погнали к фургону. Там на запястья каждого из них набросили наручники. Сотрудники миссии с немалым изумлением смотрели на Виктора Слепцова и не могли понять, почему его никто не заковывает. Сам Виктор молчал и смущенно отводил глаза, будто это могло сделать его невидимкой и избавить от изумленных взоров соотечественников, которых он был вынужден предать. Ему на самом деле было очень стыдно. Но вместе с чувством стыда его не покидало беспокойство за судьбу своей семьи.
– Хватит пялиться на водилу! – прикрикнул главарь. – Он такой же пленник, как и вы. Только без наручников. Хреново ему в наручниках пришлось бы фургон вести.
Походило на то, что индеец пытался прикрыть водителя перед другими сотрудниками миссии Красного Креста. Трудно сказать, помогло ли это. Пленники хоть и отвели взгляды от Слепцова, все равно оставались при своем недоверии к нему. Индеец жестом показал подручным, что русских пора закрывать в фургоне. Те стали заталкивать всех внутрь машины. Делали это совершенно бесцеремонно, что сильно отличалось от их недавнего осторожного и почти обходительного поведения.