Но стационарники давно ушли, и Мира тоже не исключение, — в коридорах пусто, хоть и пришел все равно раньше, чем нужно, надеясь ее еще застать.
Сердце жадно стучит о ребра, предвкушая вечернюю встречу.
Считаю минуты, — они, как и весь день, ползут невероятно медленно, но сейчас, кажется, замедлились тысячекратно.
И замираю, подойдя к аудитории.
Меня просто скрючивает, — так, что перестаю видеть, — все вокруг становится одним сплошным туманом, и хочется схватиться за стену, чтобы не упасть.
Потому что в урне брошены те самые лилии, которые я передал ей. Для нее. Не только букет, — с самого верху лежит скомканная и надорванная записка.
И мне даже выталкивать ее не нужно, чтобы понять, — та самая. Слово «люблю», выведенное моим почерком, как раз видно издалека.
Блядь!
Все мог представить, — но не такое!
Она ведь не цветы, она сейчас меня вместе со всей этой моей любовью, что ни жить, ни дышать мне не дает, в мусорку выбросила!
Блядь, Мира, — похоже, я совсем тебя не знаю!
Потому что — каким бы ужасным, самым мерзким не был бы человек, — с ним так нельзя! Вот так, вот этими нежными пальчиками, которые я зацеловывал до сумасшествия, которые сжимал каждый раз, когда мы выходили из номера, никак не желая отпускать, — и которые отвечали мягким пожатием мне в ответ, — ты так просто взяла и вышвырнула мои чувства на помойку? Блядь, — это даже для меня, бессердечного блядуна и бабника — запредельно! Все мог представить, — да, блядь, все, что угодно, — но только не это!
Глава 12
— Антон, — мне на плечи с двух сторон ложатся крепкие руки, — и это, блядь, очень своевременно, потому что ни хрена перед глазами не вижу! Все с туман белый, бесконечно плотный превратилось, — так, что моргаю часто, — а пелена все равно никуда не исчезает, только наоборот, кажется, еще сильнее становится. И, блядь, чувствую, как ноги просто держать перестают! Кажется, так бы и рухнул сейчас на хрен на пол, если бы ни Эд с Андрюхой, обступившие с двух сторон.
По тому, как их руки напрягаются, уже знаю, — все они поняли, догадались, почему я впал в ступор, таращась на торчащий из урны букет.
А по тяжелому шумному дыханию догадываюсь, что даже у лучших друзей, всегда таких находчивых, сейчас просто нет ни единого слова. Да, блядь, — очень тяжело его найти при таком-то раскладе! А у самого…
Не то, что слова нет, — судорога одна сплошная и сквозная рана в области сердца.
И ладно бы, блядь, настоящая, огнестрел вон, как у Эда когда-то — хрен бы с ним, — вырубиться сейчас и больше никогда не приходить в себя! Так нет, — она болит, кровоточит, так, что выть хочется и уши закладывает, — и ни хера это не пройдет, — не в ближайшее время, — так уж точно!
— Только не натвори сейчас глупостей, — как издалека слышу придушенный голос Эда, который обхватывает меня еще сильнее.
Молча киваю, — хотя, о каких глупостях может идти речь, если меня, блядь, только что, кажется, совсем убили. Трупу может повредить какая-то идиотская выходка?
— Пошли, — вторит ему хриплый голос Андрюхи. — Хватит тут коридором любоваться.
Встряхиваю головой, — как будто от этого все то, что я увидел просто исчезнет, — или я хотя бы смогу придти в себя — реально, даже тела собственного не чувствую, и, кажется, шагу не смогу сейчас ступить, — как будто и ходить, и двигаться и говорить в одно мгновение разучился.
— Пошли, Антон, правда, на воздух, — поддерживает Эд и я просто чувствую, как меня, подхватив под руки, тащат о коридору. Блядь, да я даже смертельно пьяным так себя ни разу не чувствовал!
Прихожу в себя только оказываясь на лавочке за универским двориком с прикуренной сигаретой в руке.
Легкие выжигает так, как будто в них вечность не было кислорода, а дым даже не чувствуется, как и сигарета в окаменевших руках, — ее начинаю ощущать только когда она истлевает до того, что начинает прожигать пальцы.
Эд молча прикуривает новую и вставляет мне в руку.
— Антон? — блядь, в жизни не видел Андрюху таким перепуганным, даже когда операция в «Эйфории» намечалась.
— Нормально все, — осенний холодный дождь пронзительными иголками впивается под кожу. Ложится на губы, — и это, блядь, слегка отрезвляет. — Пошли на пары, парни. Я Таисии обещал, что мы срывать лекции не будем. Слово держать нужно.
Да, блядь. Слово нужно держать. Только не так я себе представлял то, ради чего давал это слово. Не так.