И чего я им сделал? Ну, не я, а Ло то есть. Третий день стерегут. Не все разом, понятное дело, но пара птичек постоянно гуляет поблизости. Раза три бес пытался слезть — мгновенно начинают кудахтать. Причём, по одной не бросаются сразу, а ждут, когда на тревожный сигнал набежит ещё несколько. Даже попробовать перебить их по очереди не дают бесу шанса.
И, что хуже всего, стая — местные жители. Никуда кочевать им не надо. По долине вчера проходило то стадо копытных, что я видел с холма. Так проклятые птички от того пирога откусили приличный кусок. Не знаю, как называются эти рогатые лошади, но за возможность напиться воды из речушки они расплатились десятком собратьев. Стая держит свою территорию, собирая дань за проход по долине. Никуда они не уйдут от кормушки.
Казалось бы, мяса у клювобоев теперь и без моей мелкой тушки навалом, ан нет — продолжают стеречь. Даже в момент той охоты на копытную дичь, несколько птиц сразу бросили кровавую жатву, едва страж заклекотал, призывая подмогу. Пришлось бесу стремглав возвращаться на камень. Теперь здесь наш дом. Ведь и ночью бдят, твари проклятые. Ещё день-другой и начнёт мучить жажда. Не знаю, что себе думает Ло, но, боюсь, всё закончится схваткой. Пока силы есть, нужно попытаться дать бой.
И бой дан. Итог — в стае нынче на три птицы меньше, а у нас нет копья и лечилок. Меч сломался, мне вырвали кусок мяса из бока, продрали плечо до кости и едва не пробили голову. Просто чудо, что бес, зажимая одной рукой рану, чтобы не вывалились кишки, вообще смог взобраться обратно на камень. А ещё хорошо, что спускаясь на бой, Ло придумал оставить рюкзак наверху. После схватки от того рюкзака остались бы рваные тряпки, и бутыльки с зельем, что лежали внутри, превратились бы в кучу мокрых стёклышек.
В общем, мы еле спаслись и мы снова сидим на скале. Воды нет, еды нет, голые ноги в коротких штанах загорают на солнце. Одежду Ло тоже снимал, отправляясь на бой, как, и пояс, и ножны. Если шкуру мне бес защищал своими невидимыми чешуйками — без этого фокуса я бы точно превратился бы в фарш — то на куртку с рубахой его волшебство не действовало. Даже трусы, которые были на нём в момент схватки, пришлось выбросить, ибо толку от той рваной тряпки, хрустящей от запёкшейся крови, нынче нет никакого. Хорошо хоть, что обувь в порядке.
Хотя, что нам теперь те сапоги? Не всесилен мой бес. Не всесилен… Материк оказался сильнее его. Любой скажет, что ходить по большой земле в одиночку — даже для одарённого смерть. Скажет и будет прав. Дикие земли — не то место, где человек может выжить. Вот и за мной смерть, похоже, пришла.
Или нет? Хоть и сижу в голове у Ло — пусть она и моя изначально — а о чём думает бес знать не знаю. Но, вроде, спокоен он. Лежит себе — руки под голову подложил, глаза прикрыл, дремлет как будто. Нога на ногу. Час лежит, два лежит. От настырных мух лениво отмахивается. Брови что ли нахмурил бы. Нет. Наоборот, края губ потихоньку ползут кверху.
Вот ведь! Песню насвистывает. Незнакомую, странную. Совсем ума от переживаний лишился?
А ещё через десять минут, вдруг внезапно, как выкрикнет:
— Не стесняйся. Спроси уже.
Ло 3
Вот так вот и умирают великие… Без фанфар и флагов, бессмысленно, глупо. Найти смерть в зубах безмозглого хищника… Верховному грандмастеру?! Это не просто позор, это — дно.
Но я ещё не проиграл. Что-что, а поддаваться эмоциям я разучился давно. Да, шансов на спасение мало, но они по-прежнему есть. Беспристрастный анализ подсказывает мне, что вероятность успеха предстоящего забега — один к десяти в пользу птиц.
Какие же всё-таки неординарные твари — эти клювобои. Злопамятность и упрямство достойное худших представителей рода людского. Столько времени и сил тратят на месть мне, игнорируя все инстинкты, что, казалось бы, должны управлять этими слаборазвитыми в умственном плане существами. Даже основной, самосохранения — им не указ. В противостоянии со мной стая лишилась уже четырёх взрослых особей.
В другое время и при других обстоятельствах на этой аномальной планете учёные с большим удовольствием взялись бы за изучение местной флоры и фауны, но сейчас меня мало волнуют причины такого поведения хищников. Пытаются ли они отомстить за смерть вожака, или птиц склоняет к столь глупому поведению какая-то особая животная гордость, мне без разницы. Моя задача — выбраться из этой ловушки живым.