Услышав формальное признание в любви и предложение брачного союза, ап-Миллиан густо покраснела, вцепилась пальчиками левой руки в плетеный ремешок своего платья, а правую… правую сначала спрятала за спину, а затем, подумав, решительно подставила под Первый Поцелуй.
Прикоснувшись губами к прохладной коже и почувствовав ее тонкий, ни с чем не сравнимый аромат, Арвид напрочь лишился способности соображать. Поэтому тут же оказался на ногах, подхватил суженую на руки и сделал несколько оборотов вокруг себя:
– Милая, я сейчас умру от счастья!!!
– Не говори так, Арвид! – не на шутку перепугавшись, воскликнула ап-Миллиан. – Кем я стану без тебя? Тенью себя самой?! Дорожной пылью?! Прахом своей мечты?!
– А ты что, обо мне мечтала? – остановившись, потрясенно выдохнул ап-Лагаррат.
Девушка густо покраснела и спрятала лицо на его груди.
– А о чем именно?
– Я мечтала… мне… э-э-э… хотелось… я представляла, как мы… – робко начала Дария, затем тряхнула волосами, уставилась в глаза Арвида и хрипло выдохнула: – Я хотела жить всем тем, чем живешь ты: создавать новые артефакты, возиться с рунами, изучать сопряжения…
Маг сглотнул.
– И готова делать все что угодно, лишь бы чувствовать тепло твоего дыхания и нежность твоих рук!
Жар, с которым она говорила, завораживал. И если бы не вторая вспышка кристалла взаимопроникновения миров, Арвид, наверное, напрочь забыл бы о работе и ожидаемом проколе. Но надоедливый драгоценный камень требовательно полыхнул фиолетовым, и маг был вынужден опустить суженую на пол:
– До прокола осталось всего две четверти, а нам с тобой надо проверить рунные цепочки и внести нужные коррективы…
– Нам?!
– Да… – улыбнулся он. – Вернее, тебе: я буду смотреть и подсказывать, а ты – напитывать руны энергией…
– Я не смогу! – перепугалась девушка.
– Я буду рядом и, если что, поправлю…
– И… мне не хватит резерва!
Арвид снял с шеи цепочку со своим накопителем, надел ее на шею ап-Миллиан и, увидев, как кулон сползает в ложбинку между полных грудей, снова потерялся во времени.
– Милый, вне твоей ауры он работать не будет… – увидев, куда направлен его взгляд и густо покраснев, напомнила Дария.
– Ты, кажется, мечтала чувствовать тепло моего дыхания и нежность моих рук?
– Да…
– Если ты позволишь, то во время работы я буду обнимать тебя со спины и… касаться щекой цепочки накопителя…
…Делать расчеты, чувствуя щекой, руками, грудью и животом восхитительное тело суженой, оказалось невероятно сложно – рунные цепочки, отливающие серым или алым, двоились в глазах или путались между собой, а вбитые в подсознание значения смещений вспоминались с большим трудом. С концентрацией на активатор накопителя было еще хуже – мысли о том, что в течение двух чаш после прокола они с Дарией могут забыть о наемниках и заниматься друг другом, пьянили, как молодое вино. Поэтому последнюю коррекцию они с ап-Миллиан завершили под предупреждающий звон сигнального артефакта. А за внешнее кольцо портального круга вообще выскочили за какие-то двадцать капель до появления защитного поля. Впрочем, последнее Арвида нисколько не расстроило, ибо, оказавшись за пределами портального круга, ЕГО Дария ап-Миллиан направилась не к креслу дежурного мага, а к широченному дивану. И опустилась не на центр затянутого кожей сиденья, а с краю.
Нет, конечно же, хлопать рядом с собой она не стала. И показывать на это место взглядом – тоже. Но густой румянец, заливший ее щеки, сказал Арвиду гораздо больше, чем любой жест или взгляд.
«Две чаши! У нас есть целых две чаши!!!» – мысленно воскликнул он, дождался алой вспышки прокола, мельком оглядел силуэты наемников, возникших на портальном камне, затем медленно опустился на колени перед своей суженой, уткнулся пылающим лицом в ее колени и… растворился в прикосновениях ее рук…
Глава 3
Максим Вересаев
…Открывать глаза было впадлу – жуткий «вертолет» на пару с не менее жуткой сухостью во рту неопровержимо свидетельствовали о том, что праздники закончились, а на смену им вот-вот придут трудовые будни.
«Опять недоперепил…» – философски подумал я, попытался перевернуться на бок и неожиданно для себя уткнулся лбом, грудью и правым коленом в три разных препятствия.
То, в которое я упирался лицом, было мягким, прохладным и неуловимо пахло сыростью. Второе, ощутимо ткнувшее меня под грудную мышцу, мягкостью не отличалось и по ощущениям напоминало ствол автомата. А третье… третье вдруг пошевелилось и грязно выругалось. Смутно знакомым женским голосом…