– Бесполезно молиться. Всетворец на моей стороне. Исповедуйся передо мной, то же будет исповедью перед ним.
– Ложь! – воскликнул разбойник и продолжил молиться, но уже молитву чередовал со словами – Всетворец меня не оставит… Тебе меня не одурачить колдун… Твои лживые слова не властны надо мной, ибо я никогда не убивал… Имени моего ты не получишь… Как и души моей… Ибо известно мне, как крепко душа с именем повязана… Прочь злая сила… Провались во мрак из которого явился…
Колдун истерически засмеялся!
– Ха-ха-ха! Всетворец Меня поддерживает! Иначе как бы я мог удерживать вас? Это первое. Второе – ты не веруешь так рьяно, как хочешь того показать. И наконец третье – тебе действительно не доводилось убивать, но скольких ты отправил на смерть? А! Юргетеп, друг мой. Ты думал я тебя не вспомню?
Бандит сжался и заплакал, но пытался продолжать молиться.
– Ты живешь в Торке, где я две ночи провел, и оттуда же я путь держал, пока вашу шайку не встретил. А как же вы прознали, что путник по этой тропе пойдет? И как прознали, что не нищий бродяга? Да, случилось мне пару безделиц в той деревушке за высокую цену продать, Юргетеп свидетель. Так же случилось мне трех хворых исцелить и на ноги поставить. Так Юргетеп? И пускай я малую цену потребовал, но все ж не даром целительским делом занимался. От того то вы и знали, что нездешний бродяга при монете будет и упустить такого никак нельзя, а потому собрались всей шайкой. А кто вам про меня рассказал? – путник встал, пустил руку внутрь круга, схватил Юргетепа за воротник и поднял его так высоко, что его ноги бессильно болтались над землей, все остальные бандиты не смели, а вернее не могли пошевелиться – а кем был один из тех хворый? А! Отвечай Юргетеп.
– С…с…сынишка мой! – едва ли не взревел от страха и стыда бандит.
– Да, правда, твой сын – путник разжал пальцы и мужик упал зашибив копчик – я могу возвратить его хворь и даже придать хвори большую силу. Это будет печальный конец. Правда Юргетеп? На твое счастье, дети не должны отвечать за грехи отцов, и твой сын еще долго будет здравствовать. А вот ты! Как ты расплатился за добро, что я дал твоему роду? А! Как Юргетеп? Тварь!
– Именем Всетворца, молююю, пощадиии – скорее пропищал, чем сказал мужик.
– А ты еще и Всетворцом прикрываешься! Да как ты смеешь! Поберегись, ведь он тебе об этом еще припомнит, а сейчас я… Как же мне тебя наказать? Может пальцы отрубить? Или обратить в крысу? – колдун щелкнул пальцами и на месте Юргетепа оказалась бегающая по кругу и панически пищащая крыса – А может все сразу? Крыса без пальцев. Что за потеха? – снова щелчок и бандит опять обратился в человека.
– Нет! Я не могу… Умоляю, каюсь, я исповедуюсь!
– Тогда рассказывай. Ты знаешь, что.
– Я Юргетеп из Торки. Я… я рассказывал атаману обо всех, кто проходил через мою деревню: про купца с дочерью, про братьев строителей мельниц, про барда, про молодоженов с малым сыном и… и про вас. Я…я помогал их всех грабить, но… но на моих руках крови нет.
– Ошибаешься. На твоих руках кровь каждого, кого ты выдал на расправу. Тоже касается и вас Орб и Ноидор – путник обвел мужиков взглядом и продолжил обращаясь уже ко всей шайке:
– Теперь, когда прегрешения каждого из вас открыты и каждый из вас честен перед собой, перед товарищами и перед Всетворцом, пришло время решить ваши судьбы – путник обвел взглядом каждого – Вы грабители и душегубы, женоубийцы и отцеубийцы, предатели и клятвопреступники… но даже ваша жизнь ценна. Что же благого вы можете сделать если продолжите жить? Как распорядитесь дарованной жизнью? Отвечайте. Ноидор, Орб и Юргетеп вижу вам есть что сказать.
– Прово же – ответил за всех Ноидор – семьи наши, родня наша для нас превыше всего, мы их заботой окружим и защитой – Орб и Юргетеп согласно кивали.
– И что изменится? Вы снова убивать и грабить будете оправдывая свой грех заботой о семьях, так что ли?
– Нет-нет! – отнекивались мужики все вместе, а Орб пояснил – п…п…по совести жить будим господин колдун. Трудиться будим, соседей о помощи попросим, но на разбой не выйдем. И живой души более ни одной не погубим, н…н…намеренно.
– Но если кто-то моим кровным угрожать будет, я за себя не ручаюсь, уж на защиту так стану, что и убиением обидчиков не побрезгую – добавил за себя Ноидор.
– Ваши намерения благие. Я их принимаю – и обращаясь к атаману – Нефрап, что о себе скажешь?