И только Терикус, сделавшийся во время действия Дикого гона почти бесполезным, прячась в центре нашего боевого построения, просто бежит, втянув голову в шею. И на том спасибо – не приходится труса тащить.
У дерева стало полегче. Держимся спинами к стволу и бьём, бьём, бьём бесконечную местную живность. Ярость Вепря закончилась, как и все остальные дары, кроме продвинутой Стремительности Клеща. Раны множатся, но хоть с тактикой полная ясность. Главное – как можно быстрее убивать самых крупных зверей, когда те появляются рядом. Вот и польза от Терикуса. Старающийся держаться возле меня живчик успевает выкрикивать предупреждения.
– Справа волк! Чоп, олень! Сверху муфр!
Тут ошибка. Большой жёлтый кот с коричневыми пятнами, несомненно, является муфру роднёй, но это не он. Вепрь разваливает хищника топором и снова переключается на настырную мелочь, которая валит потоком. Долго мы здесь не продержимся. Пять минут в таком ритме – и превратимся в кровавое месиво. И так только на повышенной крепи и держимся.
– Йок! Оно! Оно здесь! Приближается!
Завизжавший в истерике Терикус вжимается спиной в ствол. В глазах живчика ужас. Уточнять, про что речь, смысла нет. Очевидно, что он почувствовал даром приближение того самого хозяина леса, которого запеленговал вчера вечером. Тогда древний зверь не проявил к нам агрессии, пройдя мимо, но сейчас кара пояса притянула сюда и его. Очень плохо. К такому бою мы не готовы.
– Где⁈ Как далеко⁈ – реву я, ни на миг не прекращая работать мечами.
– Там! – трясущейся рукой указывает живчик на северо-запад. – Уже меньше версты!
Если зверь доберётся до нас раньше, чем закончится Дикий гон, нам конец. Без даров мы не справимся. Выход один.
– Бобы в рот – и за мной! Клещ, с тебя прикрыть наши спины! Я на острие!
Глотаю боб, дожидаюсь, когда то же самое проделают все остальные и бросаюсь в ту сторону, откуда мы недавно сюда прибежали. Теперь чудище у нас за спиной, а прямо по курсу: река, выход на Сушь и отряд чужаков, послуживший причиной всех наших проблем.
Бежать сложно. Приходится прорубаться сквозь бурлящий кисель из животных и птиц. То и дело какой-нибудь особо удачливый зверь добирается до того или другого члена отряда. Вот приходится вытаскивать Чопаря из-под туши сражённого умником здоровенного оленя, который с разбега вломился в наш строй. Вот поднимаем Рэма, сбитого с ног кабаном. Вот сдёргиваем со спины Вепря примата, вцепившегося Хайдару в загривок.
– Глаз! Мой глаз!
Пропустивший атаку длинноклювой с цветным оперением птицы Бочка хватается за лицо.
– Не останавливаемся! Справляйся одним!
Если выживем, Вальдемар всех подлечит. Глаз – не нога.
Зря об этом подумал. Не успеваем преодолеть и полусотни метров, как очередной хищник из семейства кошачьих набрасывается на Рэма. Зверь убит, но клыки твари разодрали ветродую бедро. Будь тут порваны крупные кровеносные сосуды, я бы бросил землянина – накладывать жгут нет времени – но в этом плане Рэму повезло.
– Тер, на спину его! – отдаю приказ живчику. – Что с хозяином⁈
– Полверсты! – хрипит Терикус, взваливший стонущего ветродуя на спину.
Эти двое почти всё своё оружие бросили. Они – уже не бойцы. Остальные без рюкзаков. Колчаны, луки, копья, кому те мешали – тоже где-то валяются. Соберём всё потом, если это «потом» у нас будет.
– Терпим! Тут уже немного осталось!
Полверсты до преследующего нас чудовища. Где-то столько же мы успели преодолеть в своём бегстве от старого дерева. Зверь быстрее, но шансы спастись у нас всё ещё есть.
– Вон они!
Повезло! Настигнутые, как и мы, карой пояса врасплох чужаки, к нашему счастью, до последнего пытались разорвать дистанцию с явившимся, по их мнению, с востока отрядом и, пока у них на то были силы, упрямо продвигались вперёд, нам навстречу. Сейчас сил на это у них уже не осталось. И дело здесь не в выносливости. Бобы, наверняка, тоже съели. Просто раны, которые я вижу у части кое-как отбивающихся от местной фауны воинов, несовместимы, ни с бегом, ни даже со сколько-нибудь быстрым шагом, а дар у этих людей давно израсходован.
– Семеро! Твою бабку за пятку! Всего один лишний!
Клещ прав – четверо всё ещё способных держаться на ногах воинов окружили своих троих наиболее тяжело раненых товарищей, которые, сидя спина к спине на земле, с превеликим трудом отбиваются ножами от просачивающейся между защитниками внешнего круга мелочи. Умри хоть один из троих, и всё бы уже прекратилось. Их упорство и взаимовыручка едва не стоили жизни всем нам. С минуты на минуту здесь появится наша общая смерть. Хозяин леса не станет разбирать, кто здесь из какого отряда.