Во главе стола стоит капитан. У него нет стула. Так и задумано. Он возвышается над нами. Мерцающая за спиной капитана лампа отбрасывает на стол его тень в виде дрожащей кляксы, более-менее повторяющей движения капитана. Попугай примостился на груде свитков, запустив когти в пергамент.
Карлайл, уборщик, тоже тут. Сидит на стуле в углу и обстругивает ручку своей швабры, как будто хочет превратить ее в очень тонкий тотемный столб. Он наблюдает за всеми, но первое время помалкивает.
— Мы качаемся на волнах, таящих неизведанное, — начинает капитан. — В темной, дробящей кости глубине скрываются горы загадок… Но все вы знаете, что нас больше занимают не горы, а долины. — На этих словах его единственный глаз уставился на меня. Я понимаю, что он смотрит на всех нас, но мне все равно кажется, что он источает всю эту пиратскую поэзию ради меня одного. — Да-да, долины и впадины. Особенно одна — Марианская. И то место в ее холодной глубине, которое называется Бездной Челленджера.
Попугай садится ему на плечо.
— Наблюдали за вами мы с капитаном, — произносит птица. Сегодня она говорит, как мастер Йода.
— Действительно, мы тщательно изучали вас, — подхватывает капитан, — и с гордостью убедились, что именно вы достойны играть важнейшую роль в нашей миссии.
Я закатываю глаза при виде его попыток косить под пирата. Наверняка он даже пишет все через тройное «р».
На мгновение все замолкают. Из угла, не прекращая обстругивать ручку швабры, подает голос Карлайл:
— Конечно, я всего лишь муха на стене, но, по-моему, вам шестерым не помешало бы поделиться своими мыслями.
— Говорите, — приказывает попугай. — Говорите, не томите, все, что знаете про впадину, скажите!
Капитан ничего не говорит. Похоже, его немного раздражает, что инициативу перехватили попугай и уборщик. Он гордо скрещивает руки на груди и ждет, пока кто-нибудь подаст голос.
— Ладно, я буду первой, — говорит девочка в жемчужном ошейнике. — Там глубоко, темно и страшно, а еще жуткие чудовища, о которых я даже говорить не хочу… — И она рассказывает о монстрах, про которых никто не хочет слышать, пока ее не перебивает вечный жиртрест:
— Нет! — возражает он. — Самые страшные чудища не на дне впадины, они охраняют подходы к ней! И растерзают тебя прежде, чем ты спустишься туда!
Девочка в ошейнике, которая раньше заявляла, что не хочет об этом говорить, очевидно, все же хотела об этом говорить, потому что теперь она страшно недовольна, что ее перебили. Всеобщее внимание обращается на толстого парня.
— Продолжай! — приказывает капитан. — А вы все слушайте.
— Ну… монстры не подпускают людей к впадине, убивая и поедая всех, кто подойдет поближе. Не съест один — значит, проглотит другой.
— Отлично! — произносит капитан. — Ты умеешь рассказывать предания.
— Сказителем! — кричит попугай. — Быть ему сказителем!
— Тут все ясно, — соглашается капитан. — Назначаю тебя знатоком преданий.
Толстячок напуган:
— Но я ничего в этом не смыслю! Я просто вспомнил ваши речи!
— Тогда учись. — Капитан снимает с полки, которой секунду назад там не было, фолиант размером с большой словарь и бросает на стол перед носом бедного парня.
— Спасибо, что поделились, — подает голос Карлайл, стряхивая с ножа опилки.
Капитан поворачивается к синеволосой девочке — ее очередь внести свою лепту. Говоря, она смотрит куда-то вбок, как будто нежелание смотреть в глаза — уже бунт против власти:
— Там должно быть затонувшее сокровище или что-нибудь такое. Иначе зачем мы туда вообще плывем?
— Это так, — подтверждает капитан. — Все затонувшие сокровища стремятся к самой низкой точке. Золото, бриллианты, изумруды и рубины, поглощенные жадным морем, влачатся затем его мокрыми щупальцами по дну и падают в Бездну Челленджера. Море собирает королевскую дань, не трудясь сначала выигрывать войну.
— Война-вина-визы-призмы-жизни, — подает голос штурман. — Во впадине живут неизвестные науке формы жизни и ждут своего исследователя.
— И кто же этот исследователь? — интересуется парень без скул.
Капитан поворачивается к нему:
— Ты задал вопрос — ты и предскажешь ответ. — Он обращается к попугаю: — Принеси ему кости.
Птица пересекает комнату и возвращается с кожаным мешочком в клюве.
— Мы назначим тебя пророком, и ты будешь гадать для нас по костям, — продолжает капитан.