— Вот, — объявляет попугай, — кости моего папаши.
— Мы съели его в одно прекрасное Рождество, — добавляет капитан, — когда никто не хотел быть индейкой.
Я сглатываю и вспоминаю Белую Пластиковую Кухню. Капитан поворачивается ко мне: оказывается, все остальные уже высказались. Я обдумываю услышанное и начинаю злиться. Единственный глаз капитана налился кровью, а попугай кивает головой в ожидании новой порции ерунды в добавление к тому, что он уже услышал.
— Марианская впадина, — начинаю я, — глубиной почти семь миль. Это самая глубокая точка Земли. Расположена к юго-западу от острова Гуам, которого даже нет на вашем глобусе.
Капитанский глаз открывается так широко, что кажется — там вовсе нет век.
— Продолжай.
— Впервые исследована Жаком Пикаром и лейтенантом Доном Уолшем в 1960 году на батискафе под названием «Триест». Они не нашли ни монстров, ни сокровищ. Даже если там что-то такое есть, вам дотуда не добраться без батискафа — огромного колокола из железа со стенками толщиной не меньше шести дюймов. Но это судно — просто старый парусник, поэтому я сильно сомневаюсь, что у нас на борту имеется такая техника. Так что все мы просто теряем время.
Капитан скрещивает руки:
— Да ты просто ходячий анахронизм. И почему ты во все это веришь?
— Потому что я делал об этом доклад. Заметьте, получил за него «А».
— Верится с трудом. — Он обращается к Карлайлу: — Уборщик! Этот матрос только что заработал «F». Приказываю выжечь ее у него на лбу.
Пророк хмыкает, сказитель стонет, а все остальные пытаются понять, пустая ли это угроза или сейчас будет весело.
— Все свободны, — произносит капитан, — кроме нашего наглого двоечника.
Все спешат наружу, штурман по пути кидает на меня сочувствующий взгляд. Карлайл куда-то убегает и тут же возвращается с клеймом, уже раскаленным докрасна, как будто кто-то предусмотрел все заранее. Два безымянных пирата прижимают меня к переборке, и мне никак не удается вырваться.
— Прости, парень, — говорит Карлайл с клеймом в руках. Я за два фута чувствую исходящий от нее жар.
Попугай улетает, не желая этого видеть, а капитан, прежде чем отдать приказ, наклоняется ко мне. Я чую запах его дыхания — несвежее мясо, вымоченное в роме.
— Это не тот мир, к которому ты привык, — говорит он.
— Тогда что это за мир? — спрашиваю я, не позволяя себе бояться.
— А ты не знаешь? «Мир смеха, мир слез». — Капитан приподнимает повязку на глазу — под ней зияет ужасная дыра, заткнутая персиковой косточкой. — По большей части слез.
И он делает Карлайлу знак поставить мне «F» за доклад.
36. Без нее мы погибнем
Заклеймив меня, капитан тут же становится мягким и деликатным. Похоже, ему даже стыдно, хотя прощения он не просит. Он сидит у моей постели и смачивает рану водой. Иногда заглядывают Карлайл и попугай — но ненадолго. Они удаляются, едва завидев капитана.
— Это все птица виновата, — говорит он. — А еще Карлайл. Они вдвоем забивают тебе голову всякой ерундой, стоит мне отлучиться.
— Вы никогда не отлучаетесь, — напоминаю я. Он никак не реагирует и снова смачивает мне лоб.
— Проклятые вылазки к вороньему гнезду тоже не идут тебе на пользу. Долой выпивку — за борт дьявольское зелье! Попомни мои слова, от этих чертовых смесей ты сгниешь изнутри!
Я не говорю ему, что это попугай настоял, чтобы я выпил.
— Ты поднимаешься туда, чтобы влиться в команду, — продолжает капитан. — Я тебя понимаю. Лучше всего выплескивай эту гадость за борт, когда никто не смотрит.
— Буду иметь в виду. — Я вспоминаю одинокую девушку, украшающую нос: она назначила меня своими глазами и ушами на корабле. Думается, если капитан хоть когда-нибудь отвечает на вопросы прямо, то сейчас самое время попробовать его расспросить, пока ему стыдно за пылающую отметину у меня на лбу. — Когда я лазал на бушприт, я нашел статую. Она очень красива.
— Подлинный шедевр, — кивает капитан.
— Моряки верят, что такие фигуры защищают корабль. Что вы об этом думаете?
Капитан глядит на меня с любопытством, но без подозрения:
— Это она тебе сказала?
— Она деревянная, — быстро говорю я. — Как она могла что-нибудь сказать?
— Ну да. — Капитан накручивает на палец бороду и произносит: — Она защитит нас от опасностей, которые начнутся, когда мы подплывем к впадине. От чудовищ, навстречу которым мы плывем.
— Она имеет над ними власть?
Капитан осторожно выбирает слова:
— Она наблюдает. Она видит то, чего никто больше не видит, ее видения гуляют по кораблю и помогают ему выдерживать атаки. Она — наш талисман, а ее взгляд способен зачаровать любое морское чудище.