– Спасибо, что наша доблестная армия может встать на защиту слабого пола, – вдруг произнес рядом чуть хрипловатый женский голос, принадлежавший, как оказалось, зрелой и значительной даме в колье из крупного черного жемчуга. – А то я уж думала, что мистер Джадд всех совсем заболтает, потчуя нас бородатыми анекдотами. Не знаю, уговорил ли он кого-нибудь поехать на его расчудесный остров, но половина джентльменов после блестящей губернаторской речи сразу же побежала в курительную комнату, – с усмешкой сказала она, слегка махнув рукой, в которой был зажат стильный эбонитовый мундштук, снаряженный тонкой дымящейся сигаретой, потерявшей от ее движения накопившийся на кончике пепел и обнажившей свой маленький огненный глаз.
Надо сказать, что на корабле имелась роскошная курительная комната, оформленная в истинных английских традициях, – своего рода мужской клуб, посещать который не воспрещалось и дамам, но это было, конечно, не принято. Тем более что тем немногочисленным представительницам прекрасного пола, которые решили предаться модному благодаря феминистскому влиянию занятию, дозволялось курить прямо в салоне. Но чтобы как можно меньше переносить в салон запах табака из неприступного бастиона мужских амбиций, входящие туда джентльмены, в угоду дамам, надевали специальные жилеты, которые снимали лишь перед выходом. Пепельницы в таком уважаемом месте не предусмотрены, ибо при курении сигар считается верхом неприличия стряхивать пепел с сигары; его плотный столбик должен выбирать подходящий момент для падения по своему собственному усмотрению. Поэтому он часто оказывается на костюме. Но с атласных лацканов смокинга пепел слетает легко, не оставляя следов.
– Бог с вами, дорогая миссис Андерсон, – игриво ответил толстяк, обнаруживая знакомство с ироничной дамой, – все бы вам злословить! Позвольте представить лейтенанта Ланселота. Мистер Ланселот, это миссис Андерсон – моя старинная знакомая из Сан-Франциско, страшно богатая дама и самый острый язычок от Фриско до самого Нью-Йорка. Так что будьте начеку!
– Ланселот? – немного удивленно переспросила миссис Андерсон. – Это характеристика ваших рыцарских качеств, юноша, или имя?
– Имя, с вашего позволения, мэм, – ответил Ланселот. – Так меня все зовут, видимо, мое первое имя воспринимается и как последнее.
– Хм, ну что же, имя хотя и редкое, зато известное и красивое, и я с удовольствием буду вас так называть.
– Кстати, заметьте, миссис Андерсон, – пришел на выручку лейтенанту Томпсон, – что мы с моим воинственным спутником храбро остались здесь, предпочитая аромату сигар хорошее вино и замечательное дамское общество. А потому, леди, не посыпайте нам раньше времени голову пеплом, а лучше цельтесь в смокинг, он все стерпит. Что же касается нашего гавайского губернатора, то я с ним полностью согласен. Честно говоря, мне импонируют его свежие панполинезийские идеи, хотя он мудро и выдает себя за прогрессора, а не неоколониалиста, каковым, без сомнения, и является. Ведь тот, у кого в кармане острова Микронезии, Полинезии и Меланезии, владеет и всем Тихим океаном, а у кого океан, тот заказывает и музыку, не правда ли, лейтенант? – не слишком ловко сострил он, обращаясь к морскому пехотинцу.
– Я не силен в музыке, сэр, – сказал лейтенант, – но я твердо знаю, что без суши вода так же бесполезна, как в бутылке бурбона, по крайней мере в военных целях.
– Браво, лейтенант, – воскликнула миссис Андерсон. – Приятно, когда наши офицеры блещут не только храбростью, но и остроумием!
– Но только мы, американцы, не единственные, кто понимает всю будущую цену Полинезии, – заметил мистер Томпсон. – Кое-кто ревниво наблюдает за продвижением Штатов на Запад, и я подозреваю, что весьма скоро нас ожидает сюрприз на этом театре в виде каких-нибудь восточных сладостей. Кстати, кто-нибудь знает, что делают здесь эти сыны восходящего солнца? – добавил он, указывая глазами на японских офицеров, которые, стоя у окна, беспрестанно изображали традиционные улыбки и делали поклоны каждому, кто проходил рядом с ними. Оба они были одеты в белую летнюю форму с золотыми полосками и серебряными цветками сакуры на погонах, указывающими на воинское звание. На боку у каждого красовался кай-гунто – изогнутый морской меч в лаковых деревянных ножнах, с рукоятью, покрытой кожей черного ската.