— А вы рвач, — с оттенком уважения заметил посетитель.
— А кто в наш меркантильный век не рвач? — пожал плечами сыщик.
— Будь по-вашему, — вздохнул клиент и, порывшись в папке, выложил на стол фотографию человека лет тридцати пяти или сорока, со скуластым лицом, квадратным подбородком и короткой темной челкой. — Вот тот, с кем вам предстоит встретиться.
Борис Олегович задумчиво вгляделся в фотографию.
— А он выглядит твердым орешком. Скажите, а какова вероятность того, что он захочет пересчитать мне ребра?
— Такая вероятность невысока, — сказал посетитель.
— Но она есть, — полувопросительно добавил Лесневский.
— Вы запросили очень приличную сумму, — напомнил посетитель. — Подумаешь, ребра!
— Вы молодой, — вздохнул Лесневский, — вам этого не понять. Впрочем, вы правы, дело того стоит.
— Кроме того, целость ваших ребер зависит только от вас. Вы же мастер ведения переговоров! — польстил хозяину молодой человек, думая при этом, что господин Лесневский напрасно назвал свое агентство «Доберман и К0». На добермана он ничуть не походил; если он кого и напоминал, так это старого, разжиревшего хорька — правда, с бульдожьей хваткой.
Разумеется, говорить этого вслух молодой человек не стал, как и сам Борис Олегович, который тоже был о посетителе не слишком высокого мнения. Этот лощеный кавказец в модной одежде был не более чем шестеркой, действующей по приказу хозяина. Конструкция вырисовывалась сложная, многоступенчатая; от нее очень дурно пахло, и частный сыщик Лесневский, который обладал отменным нюхом на неприятности, испытывал огромное искушение отказаться от участия в этом деле. Но с деньгами у него было туго — так туго, как не бывало уже давненько. Агентство, единственным сотрудником которого являлся сам Борис Олегович, стояло на грани финансового краха, и он, подавив вздох, решил, что в разгар мирового финансового кризиса такими суммами, как та, что была написана на лежащей с краю стола бумажке, не бросаются.
— Так мы договорились? — осведомился посетитель.
Борис Олегович вздохнул и несильно хлопнул ладонью по крышке стола.
— Да, — сказал он решительно, — договорились. Я возьмусь за ваше дело. Надо же, до чего я докатился — на старости лет стал мальчиком на побегушках!
— Хороши побегушки, — усмехнулся молодой человек, снова принимаясь рыться в папке. Глаза у Лесневского замаслились, но вместо ожидаемого конверта с деньгами из папки появился дешевый мобильный телефон. — Вот, — сказал посетитель, кладя телефон на стол, — отдадите ему это.
— Зачем?
— Для связи, разумеется. Не задавайте глупых вопросов!
— То есть, предполагается, что его телефон прослушивают, — сообразил сыщик, снова подумав, что дело пахнет керосином.
— Не исключено. Это что-нибудь меняет?
Борис Олегович невесело усмехнулся. Тот факт, что телефонные разговоры потенциального клиента прослушивались либо милицией, либо спецслужбами, был всего лишь второстепенной деталью, как и все то немногое, что носатый посетитель счел нужным ему сообщить. По сравнению с предлагаемой клиенту суммой это был сущий пустячок, который действительно ничего не менял. «К черту, — подумал Лесневский, — чего я боюсь? В конце концов, с меня взятки гладки. Я действительно ничего не знаю. Меня попросили кое-что передать человеку на словах и заплатили за услугу — сколько именно, никого не касается, это мое личное дело, не подпадающее ни под одну из статей уголовно-процессуального кодекса. Пугать и требовать у него денег я не стану, да меня об этом никто и не просит, а стало быть, ничего противозаконного в моих действиях не будет…»