– Петя, там какие-то люди тебя спрашивают. Их много…
Пётр Поликарпович усилием воли прогнал яркие видения. Он снова был у себя дома, в своём рабочем кабинете, а напротив у дверей стояла его молодая жена – в длинной ночной рубашке и босая; глаза её были широко раскрыты, на лице растерянность и едва ли не испуг.
– Какие ещё люди? Ночь на дворе! Ты на часы посмотри. Половина третьего.
Широкое прямоугольное окно перед письменным столом зияло чернотой. Слабый шум ветра едва проникал сквозь двойные рамы. За окном стояла апрельская ночь – студёная, загадочная, полная предвкушений и неясных намёков. В такие ночи только и работать…
– Они тебя требуют, – снова подала голос жена.
– Меня требуют? – повторил Пётр Поликарпович и, бросив карандаш на стол, решительно поднялся. – На совещание какое-нибудь вызывают. Но зачем было ехать сюда, есть же телефон, я бы и сам дошёл.
Он сделал шаг и вдруг остановился: в кабинет уверенно вошёл военный в синей фуражке и с тремя ромбами в красных петлицах. Наискось через грудь – коричневый кожаный ремень. На правом боку – тяжёлая кобура с лоснящимися раздутыми боками. И – пристальный немигающий взгляд со скуластого тёмного лица.
Пётр Поликарпович хорошо знал эти лица. В какую-то долю секунды перед ним мелькнуло видение: вот он – молодой, бесстрашный, с винтовкой в руках – вместе с красноармейцами уверенно входит среди ночи в избу кулака-мироеда; на столе возле окна коптит керосинка; сам хозяин, его жена и дети смотрят на него круглыми от страха глазами, а он дивится: чего они так боятся? Советская власть никого не наказывает без причины, потому как она – за справедливость, за угнетённый народ и за лучшую долю! И он досадовал на этот глупый страх и ещё на то, что приходится объяснять этим тёмным людям простые истины. Бояться не надо – если только ты не совершил ничего плохого – он твёрдо это знал. И это знание вернуло ему уверенность.
– В чём дело, товарищ? – спросил он, возвышая голос. – Что за странный визит среди ночи?
Ни один мускул не дрогнул на лице у военного.
– Пётр Поликарпович Пеплов? – произнёс тот без всякой интонации.
– Да, это я.
– Вам придётся проехать с нами.
Пётр Поликарпович выдержал паузу.
– А до утра нельзя было подождать? Позвонили бы, я бы сам к вам пришёл. Что за срочность такая?
– У меня приказ вас доставить в управление.
– Какое ещё управление?
– В управление НКВД. Тут недалеко. Ответите на несколько вопросов – и сразу обратно.
Пётр Поликарпович хотел возразить, но сдержался. Совсем недавно он сам носил военную форму и знал силу приказа. Раз требуют, значит, так надо. Ему ли – бывшему партизану и красному командиру – бояться ночных визитов? И ему ли не знать военные уставы?
Он перевёл взгляд на жену, которая всё так же с испуганным видом стояла чуть в стороне.
– Светлана, пойди к себе, посмотри, как там Иоланточка.
Военный поднял одну бровь.
– Это ещё кто?
– Дочь моя. Мы её Иолантой назвали. Красивое имя, не правда ли?
– А сколько лет дочери?
– Два с половиной.
– Есть ещё в доме кто-нибудь, кроме неё?
Пётр Поликарпович хотел ответить резкостью, но сдержался. Лишь пальцы сами собой сжались в кулак.
– Кроме меня, жены и дочери, в доме никого нет! Будут ещё вопросы, товарищ лейтенант? Кстати, как ваша фамилия?
– Дьячков, старший лейтенант госбезопасности, – чётко ответил военный. – И не товарищ, а гражданин.
– Вот как! Почему же я вам не товарищ? – быстро проговорил Пётр Поликарпович. – Я сам бывший военный, воевал за советскую власть. Вы что, книг моих не читали?
Лейтенант сделал нетерпеливый жест.
– Не надо этого…
Пётр Поликарпович снова глянул на жену, которая всё стояла, не в силах шевельнуться, и согласно кивнул.
– Ну, коли так… поехали. – И шагнул через порог.
В прихожей толпились красноармейцы – пять или шесть человек. Пётр Поликарпович приостановился.
– Это ещё что за собрание?
Лейтенант подтолкнул его сзади.
– Выходите. Они все со мной, сейчас уйдут.
Пётр Поликарпович обернулся.
– Да зачем же они пришли?
– Мы тут были по другому делу, а к вам попутно зашли. Не стоять же им на улице! – был ответ.