Ну, это вчера. Обработали меня доки, под белы ручки — в кроватку, дали заглотить какие-то две таблетки. Как провалился, проспал до восьми утра. Продрал глаза, чувствую: настроение — всех окружающих поубивать, предварительно трахнув Нинку, земной шарик взорвать, а самому застрелиться.
И, в самый раз, Жорка Комков звонит. Одно к одному! Слушай, вячит, Петька Зуб звонил. От Вяч. Ника по цепочке передать: отряд «АГ» самораспускается. До поры. Его не искать. Сам, когда надо, всех соберет. Все? — спрашиваю. Жорка: все. Молчим оба. Сказать нечего. Так я и бросил трубку. Может, и телефон разбил. Хрен с ним.
Нет, это что же получается? Заложил нас Вяч. Ник., что ли? Кому верить? Кому верить?
Ничего, ничего! Мы еще разберемся, мы — отомстим.
Хайль!… А! Горите вы все голубым огнем!
Правда, сейчас бы пистолет, застрелиться.
Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Будьте вы все прокляты!
Статья Артура Вагорски «Молодые фашисты в Москве» в газете «Дейли ньюс» 26 апреля 1982 года.
«Итак, казалось бы, невероятное событие: двадцатого апреля в Москве, на Пушкинской площади, состоялась демонстрация молодых русских фашистов, приуроченная к очередному дню рождения Адольфа Гитлера. Действительно, нонсенс: в столице государства, заплатившего за победу в войне с германским нацизмом более чем двадцатью миллионами жизней своих сограждан, демонстрируют молодчики в черной форме, со свастикой на фуражках, а один из них (только он был задержан милицией) поднимает над головой портрет… Правда, не только Гитлера, но и Сталина, вернее, их сливающиеся профили. Традиционный портретный сюжет в Советском Союзе: нерасторжимое единство вождей в профиль — раньше, до разоблачения Хрущевым «культа личности», Маркс — Энгельс — Ленин — Сталин. В постсталинскую эпоху профиль Сталина снимается. И вот он вновь возникает на самодеятельном транспаранте над головами фашистских молодчиков двадцатого апреля 1982 года в центре Москвы, на этот раз в том же нерасторжимом единстве с профилем Адольфа Гитлера.
И хотя на Пушкинскую площадь, где разворачивалось это десятиминутное шоу, не были допущены корреспонденты советских средств массовой информации и, естественно, ни одного, даже в несколько строк, сообщения о происшедшем не появилось в газетах, в передачах радио, на телевидении, общественное мнение Москвы,— такие новости здесь распространяются мгновенно,— даже не взбудоражено — оно в шоке: в столице СССР демонстрируют молодые фашисты, притом — на это прошу обратить особое внимание читателей «Дейли ньюс» — безнаказанно, не встречая сопротивления властей.
Думаю, что на Западе легче, чем в Советском Союзе, понять событие двадцатого апреля на Пушкинской площади: нами давно усвоено и осмыслено тождество двух режимов — нацизма в Германии при Гитлере, рухнувшего и проклятого подавляющим большинством современных немцев, и сталинского «социализма» в России, который и в наше время благополучно здравствует: сегодняшние лидеры СССР лишь отказались от самых крайних, репрессивных методов его построения по сталинским предначертаниям. Для среднеарифметического русского человека осознать и принять эту горькую истину — перефразируем знаменитого советского поэта: Гитлер и Сталин — близнецы-братья…— невозможно. Пока невозможно… Учитывая информационную закрытость СССР (кроме официальной «партийной» историографии, другой там попросту нет), направленность и железную целеустремленность советской пропагандистской машины, гигантской и мощной, наконец, учитывая и судьбы советских людей, особенно старших поколений: для них Великая Отечественная война, победа над гитлеровской Германией — самое святое, что было в их жизни,— народ защищал свою Родину, как принято говорить в России, от «коричневой чумы».
Однако и на Западе, в нашем свободном демократическом обществе, достаточно распространено одно недоумение — я с ним встречаюсь постоянно: как же так? Теперь и в России хорошо известно, кто такой Сталин — тиран, палач, уничтоживший десятки миллионов своих подданных, перемоловший в чудовищной мясорубке политических соперников в борьбе за власть, так называемую ленинскую гвардию, обезглавивший накануне страшной войны Красную Армию, превративший многомиллионное крестьянство в рабов КПСС и так далее и так далее, не перечесть всех его страшных преступлений,— как же так? Они, русские, и сегодня чтят его! Помню, один мой лондонский коллега, впервые попав в Москву и увидев на ветровом стекле рейсового автобуса портрет Сталина, просто отказался верить своим глазам. Ну, во-первых, далеко не все русские, правильнее сказать советские, люди чтят кровавого тирана; во-вторых, тот убийственный факт, что, по русскому выражению, «жив курилка!» — этому есть объяснение. И я его скоро изложу вам.
Итак. Давайте разберемся в двух вопросах.
Первый. Что же произошло двадцатого апреля у памятника великому русскому поэту? Кто они, эти молодые русские фашисты? Чего добиваются? Кто для них Гитлер? И почему в своей символике они соединяют в одно целое Гитлера и Сталина?
Второй вопрос. И он уже принципиально важен для современной политической ситуации в России. Как могло произойти, что фашистская демонстрация вообще могла состояться в Москве? При всепроникающем могуществе и изобилии «средств пресечения», которыми обладает КГБ, это попросту — если исходить из советской законности и здравого смысла — объяснить вроде бы невозможно. Почему они не встретили никакого сопротивления милиции, которой буквально была забита Пушкинская площадь, и, в конце концов, спокойно разошлись по домам?
Ответ на первый вопрос — продолжение моих трех статей «Русская партия в СССР», в нашей газете (смотрите номера «Дейли ньюс» за 14, 18 и 21 декабря 1981 года). Кратко повторюсь. Многовековая история России — это создание путем завоеваний в течение многих веков огромной многонациональной империи — «от моря и до моря». Именно Москва объединила вокруг себя несметные земли, а русский народ являлся нацией, которая осуществляла — надо сказать, ценой неимоверных жертв и страданий — образование этой гигантской империи. И, в конце концов, имперская идея стала основополагающей в сознании русского народа, она прежде всего питала чувства патриотизма, осознание своей «избранности», национальной гордости (и спеси, надо прибавить). То есть русский народ — имперский народ по своему духу, по своей ментальности. Таким он прошел через всю свою историю от времен крещения Руси до сегодняшнего дня. И здесь необходимо одно историческое уточнение. Или, скорее, поправка. Учебники отечественной истории в Советском Союзе всех уровней непременно делают упор на один тезис. Он внедрялся в народное сознание на протяжении всех шестидесяти пяти лет большевистского правления и проник на Запад, правда, с соответствующими критическими комментариями. Тезис этот следующий: при царях и проклятом капитализме Россия была «тюрьмой народов» (любимое выражение Владимира Ленина), и только Октябрьская революция принесла всем народам бывшей царской империи свободу и счастье. Что же, допустим… Однако дальше в советских учебниках истории вы не найдете реальной картины произошедшего после 1917 года, когда «оковы рабства» пали. В этих учебниках события трактуются так: после победоносной Гражданской войны, развязанной свергнутыми эксплуататорскими классами, которых поддержали силы мирового империализма, началось строительство социализма, естественно, под мудрым руководством Коммунистической партии и лично товарища Сталина.
Мягко говоря, все было несколько иначе. После «Великого Октября», как только большевики начали утверждать советскую власть на окраинах огромной империи, они везде встречали народное и национальное сопротивление (а в глубине России это относится и к русскому народу, прежде всего к крестьянству) — и фактически «единая и неделимая» держава, созданная предшественниками, распалась: покинули «любезное отечество» финны, поляки, украинцы, народы Прибалтики, Кавказа, азиатских территорий. По существу, Гражданская война была собиранием военной силой разбежавшихся народов, и идеологом, а порой и полководцем (Царицынский фронт) в этой кровавой бойне был Иосиф Джугашвили, неумолимый Коба, товарищ Сталин, тогдашний нарком по делам национальностей.