— Благодарю тебя, Терун, за указанный путь! — совершил он воинский поклон.
Но говорил эти слова король Гатар, не воин. Сразить Алмазного Кулака, шутка ли! Никому этого не удавалось ни разу! В то же время Гатар обещал, просил указать ему путь и достойно ли воина было теперь отказываться от своих слов? Недостойно. Как недостойно было бы прибегать к уверткам и не ездить к Провалу, скажем.
Гатар переоделся и вышел из зала, отдав приказ:
— Церемониальную одежду и броню! Магов сопровождения! Я отбываю в Артаву!
— Погоди, муж мой, — раздался голос, от которого у Гатара по телу прошла дрожь.
Он обернулся и увидел, что к нему идет Марена, держа на руке их сына. Второй она придерживала Миона Три Стрелы, который на ходу старчески тряс головой. За королевой следовала целая свита, а также два охранника, целитель и жрец Ордалии, и Марена демонстративно не замечала их всех.
— Есть несправедливость, которую надо исправить и дело, которое следует завершить, — произнесла она.
Гатар молчал, справляясь с приступом беспокойства за жену и желанием высказать ей многое. Например, то, что еще позавчера она едва не убила сама себя и у нее были преждевременные роды, после которых ей следовало бы лежать и отдыхать.
— Дед Бранд обещал Миону Три Стрелы, — Марена чуть повернула голову в сторону старого героя-эльфа, словно Гатар не знал, кто ее сопровождает, — что даст ему возможность героически пасть в битве за Провал. Но дед Бранд отправился дальше и возникла несправедливость, так как в поход гвардии Стордора Три Стрелы тоже не взяли.
— На то были причины, — сдержанно ответил Гатар.
Мион Три Стрелы не был героем Стордора, да и уровни его не дотягивали до гвардейцев, так что участие старого героя в походе даже не рассматривалось. Марена посмотрела пристально и Гатар опять испытал ощущение, что его видят насквозь.
— Несправедливость надо исправить, — просто сказала она.
— Ваше Величество, позвольте? — вмешался жрец Ордалии. — Группа моих одноверцев и воинов из главного храма Дарующей Жизнь сейчас как раз собирается отправиться к Провалу, дабы оказывать помощь прямо в ходе будущей битвы.
— Отлично! — обрадовался Гатар, так как проблема решилась сама собой. — Если уважаемый герой Мион Три Стрелы не возражает, то можно отправить его с ними.
— Не возражаю, — снова потряс головой Мион, как будто пытался стряхнуть седые волосы. — Не возражаю.
Благодарю вас, королева Марена, я пойду тогда к месту сбора и отправки.
— Проводите его! — приказала Марена сопровождавшим ее. — И оставьте меня с королем Гатаром наедине!
Во дворце не бывало настоящего уединения, как в степи или горах, просто в силу особенностей профессии правителя, особенно короля. Можно быть одному сколько угодно, когда ты нищий орк из нищего рода, но, когда ты король и от тебя зависят другие живые? Исключено, либо ты плохой король, пренебрегающий своим долгом и профессией.
Но все же обитатели дворца отступили в стороны, создавая иллюзию уединения.
— На-на, кушай, маленький, кушай, мой хороший, — заворковала Марена, отстегивая часть платья и извлекая левую грудь.
Младенец зачмокал жадно, Гатар смотрел, ощущая прилив возбуждения.
— Присоединяйся, — улыбнулась Марена, заметив его состояние и делая жест, словно собиралась приоткрыть вторую грудь.
— Ты говорила о еще каком-то деле, — сменил тему Гатар.
Ему хотелось припасть к ее груди, но он сдержался, так как знал, что не смог бы потом сдержаться, а потом не смог бы уехать. Или Марена легко уговорила бы взять ее с собой, опять упирая, что она не хрупкое яйцо и способна сражаться, а если бы Гатар пробовал возражать, то ему сразу затыкали бы рот самым приятным способом.
— Деду Бранду нужна будет помощь, пусть он в этом никогда не признается. Следуй за ним, прикрывай его спину, сражайся, как ты умеешь, Гатар!
В голосе Марены слышалась гордость за него, а Гатар ощутил, что у него встают дыбом волосы на голове. Первым неосознанным желанием было схватить лезвие и сбрить все начисто, вернуться к прежней лысине.
— Я? — вырвалось у него.
— Могу и я, — просто ответила Марена, — сама передам перчатку деду, а ты останешься, присмотришь за сыном.
Младенец продолжал чавкать, и Гатар вдруг подумал, что Марене идет материнство. Он любил ее и в прежнем облике, девицы с рыжей косой, которую так любила дергать Марена, но именно образ кормящей матери и королевы выглядел законченным, цельным и всеобъемлющим.
— Нет, — выдавил из себя Гатар, припомнив разговор с Теруном и указание пути, — я сам.
Марена извлекла несокрушимую перчатку из адамантита, которую, похоже, только что доставили из Тарбада. Марена до последнего упрямилась, пыталась сделать сама или добиться перековки здесь, в Таркенте, но так ничего и не вышло. Перчатка была теплой, словно еще не остыла от жара гномьих горнов.
— Отдай деду и сражайся рядом с ним за всех нас, ведь об этом ты мечтал?
— Да, об этом, — согласился Гатар, ощущая себя так, словно взвалил на плечи сами небеса.
Глава 18
15 день 4 месяца 880 года
— Ты не волнуйся, дед, я с богиней спал и то не переметнулся! — заявил Минт.
— Да я и не волнуюсь, — ответил Бранд.
— Вот это верно! Я ведь беру пример с тебя, дед!
— Особенно по части любви с разными живыми, — поддержал Ролло с самым серьезным видом.
В прошлый раз у Минта ничего не вышло из-за проклятия Адрофита. В этот раз ему ничего не мешало и под вопросом оставалось только, сколько именно принцесс дриад он переимел и получил ли при этом хоть какое-то удовольствие. С поправкой на удачливость и дурость Минта, можно было спросить и о будущих деревцах-детях.
— Вот именно! — подхватил Минт, словно не понявший подколки. — Наши дети объединят весь мир!
— Еще великаншу надо окучить, — подсказала Лана, — и драконицу — дочь вождя — не помешало бы.
— Точно, дед! — вскинулся Минт. — Здесь же неподалеку племя нашего друга, Вайдабора Дубины! Сделаем крюк, а? И ты же в драконьи горы собрался еще раз, я смогу…
— Нет, — отрезал Бранд, словно лязгнул капканом.
Минт стал силен, с этим никто не спорил, его песни вполне могли зацепить даже драконов уровнями за 400-й, но брать с собой барда Бранд не собирался. Юность и дурость его могли все испортить даже в самом надежном деле, не только в зачатках рискованного плана, висящего на соплях и ниточках.
— О чем идет речь? — полюбопытствовала Мелье, влезая в разговор.
Группа дриад под ее присмотром пыталась выглядеть воинственно и независимо, но в итоге они лишь сильнее жались друг к дружке, словно ожидая заклинаний и стрел из-за ближайших деревьев. Подавленная и страдающая Амали уже отбыла обратно в Королевский Лес, а герои и дриады ждали портальщика, который отправил бы их дальше.
Ждали на территории Алавии, откуда им предстояло отправиться в Вергию, оставляя Урдар западнее, и оттуда уже в Раину и к Провалу. Или в Барус, тут Бранд не взялся бы утверждать наверняка, в зависимости от нагрузки на порталы, маршруты, бывало, и менялись. Зато стационарные порталы позволяли не зависеть от индивидуальной силы магов.
— Дед спал со Светлейшей матерью Амали, но все равно оставил ее и ушел в закат навстречу подвигам! Я спал с Амали, но все равно ушел от нее в закат навстречу подвигам, потому что беру пример с деда!
Ролло и Лана смеялись уже почти открыто, наслаждаясь бесплатным представлением.
— Это правильно, — одобрила Мелье, похоже не понявшая истинной подоплеки, — с героев и старших надо брать пример.
Тут появился светлый эльф-портальщик и выступление Минта вынужденно прервалось.
— Это дриады, — заявил мрачный вергиец-человек.
— Я знаю, — ответил ему Бранд.
— Вы ничего не говорили о дриадах перед переходом сюда.