Кейт вздернула подбородок. Не она ли когда-то твердила, что верит в судьбу и не верит в случайности?
Ей просто нужно выкинуть Джека Сэвэджа из головы. Она возьмет себя в руки и забудет этого расчетливого карьериста и холодного сердцееда с пронзительными синими глазами. Она выйдет замуж за Брендана, а Джек уйдет в прошлое.
И почему она вообще о нем думает?
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Селвин Додд, будучи по натуре неисправимым романтиком, проводил свои занятия не в студии, а в старом, полуразвалившемся домишке неподалеку от моста через бухту. Сам он жил этажом выше, а учеников собирал в так называемом зале приемов.
Возможно, ему казалось, что занятия на свежем воздухе (а воздуха здесь было предостаточно, потому что теплый морской ветер задувал в многочисленные щели) и непринужденная, домашняя обстановка лишь вдохновят начинающих художников, а возможно, он просто не любил студий с зеркалами и паркетными полами.
Когда в пятницу днем Кейт вошла в дом Селвина, тот уже начал занятия и расхаживал по «залу», где каждая половица отчаянно скрипела, изредка потирая подбородок и заправляя непослушные кудри буйной шевелюры под черную бейсболку.
Странно, но художник совсем не был похож на мэтра. Скорее походил на байкера или серфингиста — этакий крутой парень в куртке и рваных джинсах.
— Привет, Кейт! — весело закричал он, едва завидев ее. — Думал, нам придется начинать без тебя! — Он хлопнул в ладоши, и девушка в который раз обратила внимание на его руки — крепкие, сильные руки плотника, а не художника. — Боюсь, что парень, который обычно позирует для нас, в очередной раз влип в какую-то историю, — сказал Селвин, укоризненно качая головой, хотя его глаза блестели так, что Кейт стало ясно: он сам бы с удовольствием тоже во что-нибудь влип. — Так что Майки не сможет сегодня прийти. Позже я внесу за него залог. К счастью, — непринужденно продолжал Селвин, как будто речь шла о пустяке, а не о серьезных неприятностях с полицией, — я нашел выход из положения. Пока наш дорогой Аполлон дает показания, нам придется воспользоваться услугами моего давнего друга, который по странному совпадению позвонил мне сегодня утром и сказал, что хочет зайти. Он с радостью согласился позировать для нас с условием, что его имя останется в тайне.
Селвин лукаво подмигнул Кейт, и она снова поразилась яркости и образности его речи, словно он известный журналист популярного ток-шоу на телевидении.
Должно быть, дело во врожденной талантливости и в природной восприимчивости. Селвин говорил намного правильнее большинства людей, с которыми приходилось сталкиваться Кейт.
Он с легкостью подбирал эпитеты даже в тех случаях, когда казалось, что данный предмет нельзя описать словами. Подобный образ интеллектуала с хорошими манерами никак не вязался с внешним видом Селвина.
У него были длинные, черные как смоль волосы и выразительные карие глаза. Нос с горбинкой, который, по всей видимости, не раз ломали, милый шрам на подбородке, лишь придающий мужественности красивому лицу, всегда трехдневная щетина и бронзовый загар…
Да и одевался Селвин хоть и аккуратно, но все же несколько по-хулигански. Кейт никогда не видела его в костюме и при галстуке. Казалось, он не вылезал из любимых джинсов с пестрыми заплатами на коленях. Он обожал свободные футболки, клетчатые рубашки, в которых ходят фермеры, и кожаные куртки — главное отличие заядлого мотоциклиста.
Еще Селвин недавно проколол ухо, и теперь каждый раз, когда он откидывал назад непослушные волосы, в глаза бросалась крохотная сережка с темным камешком.
Кейт преклонялась перед этим человеком. К тому же она считала его другом, что, впрочем, было взаимно.
И вот сейчас Селвин приветливо улыбался ей, и Кейт казалось, что все ее тревоги позади, потому что этот парень как никто умел избавить ее от дурного настроения.
— Мой друг очень занятой человек, — заметил он. — Так что давайте поскорее приступим. Он с трудом выкроил время, чтобы прийти к нам.
Кейт зашагала к своему мольберту, а Селвин не спеша двинулся по проходу, окидывая присутствующих пристальным взглядом. И только сейчас Кейт обратила внимание на фигуру натурщика, возвышающуюся на самодельном подиуме у стены.
Селвин не любил собирать большие группы, поэтому к нему на занятия приходило человек пять. Это явно сближало начинающих художников. В такой атмосфере они не чувствовали себя школярами, много общались между собой, набирались опыта. И сейчас все они смотрели на натурщика. Его монументальная фигура была прикрыта черным шелковым халатом.
На губах Кейт мелькнула улыбка, когда она заметила, что лицо незнакомца скрывает мотоциклетный шлем. Селвин слегка взмахнул рукой, и черный халат полетел на пол. В то же мгновение натурщик повернулся спиной к аудитории.
Восторженный вздох прокатился по залу. Девушки, покраснев, уткнулись в свои мольберты, и лишь Кейт беззастенчиво разглядывала друга Селвина.
Его фигура была необычайно пропорциональна. Ровный бронзовый загар покрывал все тело. Длинные стройные ноги атлета и руки, накаченные, но не слишком, скорее крепкие, руки пловца. Мужчина стоял спокойно, не шевелясь, как мраморное изваяние. Он был высок ростом и походил больше на античную статую идеальных пропорций, чем на живого человека.
В этой фигуре Кейт показалось что-то странно знакомое. Нет, не может быть!
Истерический смешок вырвался у нее. Неужто серьезный, всеми уважаемый нейрохирург позирует обнаженным? И что еще хуже — он заранее знал: она будет здесь и наверняка решил ее шокировать. Как он посмел?..
Кейт закусила нижнюю губу. Должно быть, Сэвэдж ждет, что она смутится при его виде. Наглец! От души потешается над ней! А может быть, он думал, что она его не узнает?
Странно, но Кейт помнила его тело в мельчайших подробностях после стольких лет. Слишком часто оно грезилось ей по ночам.
Это точно Джек.
— Кейт, детка, хватит ловить ворон, приступай к работе! — окрикнул ее Селвин. — Tempus fugit.
Кейт невольно усмехнулась. Как же Селвин любит блеснуть своими познаниями латинских изречений.
— Mouituri te saltant! — буркнула Кейт.
Ей с детства больше всего запомнился рассказ об отважных гладиаторах, провозглашавших перед боем громогласное: «Идущие на смерть тебя приветствуют!». Селвин удивленно воззрился на нее.
— Что значит «tempus fugit»? — шепотом спросил Кейт один из студентов.
— Время бежит, — тихо ответила она.
С подиума раздался приглушенный смешок. Кейт густо покраснела. Похоже, Джек внимательно прислушивался к тому, что происходило за его спиной.
Губы Кейт искривила ухмылка. Что ж, условия игры принимаются. Она тоже повеселится на его счет. Она заявит, что собирается показать наброски, которые сделает сегодня, своим коллегам в больнице. Вот это будет действительно забавно!
Но улыбка на ее лице тут же погасла. Джеку все равно, что бы она ни сделала. Он не разозлится, не смутится и не придет в отчаяние, а лишь посмеется над ее наивностью, как это уже однажды было. Интересно, есть ли у него вообще чувство юмора…
А пока она воспользуется случаем и нарисует его, потом будет видно, кто смеется последний!
Кейт ходила по палатам, осматривала больных и тихо вздыхала. Сегодняшнее дежурство, как никогда, казалось ей особенно трудным. Она заступила на смену еще в три часа, а Джека Сэвэджа так и не встретила. Ей очень хотелось взглянуть ему в глаза, проследить за его реакцией…
Поразмыслив, она решила не упоминать об его выходке у Селвина. Она ни словом не обмолвится об этом ни со своими коллегами-врачами, ни с самим Джеком.
Что, если она все-таки обозналась? Что, если Селвин позвал позировать совершенно другого человека? Память иногда играет с людьми злые шутки. Кейт, как бы она ни пыталась отрицать, постоянно думала о Джеке, следовательно, ей вполне могло показаться, что это именно он согласился сыграть роль натурщика, оказывая услугу старому другу.
В конце концов, вокруг полно хорошо сложенных мужчин и наверняка у Селвина много друзей, и совсем не обязательно, что это Джек позировал сегодня в студии, ведь он всего лишь сказал, что «в свободный часок заскочит к Селвину».