Просидели мы сутки, рано утром всех, кроме меня, вывели на расстрел. За что такая мне милость? Я стояла у окна, слышала крики: "Я не виновата!", "Погибаю!", "Смерть фашистам!" Потом во двор втолкнули какого-то мужчину, он быстро побежал, в него выстрелили...
Имеете ли вы представление, как дорога жизнь человеку, когда он попадает в такое положение? Я видела в окно соседний дом - там кухня, женщины что-то варят, стирают. О, как я им завидовала! Как хотела стать птичкой, пташкой какой-нибудь, чтобы выпорхнуть отсюда!..
Когда я пришла в себя, увидела, что в камеру пришел доктор Руппе немецкий врач, который обслуживал театр. Он был очень близок с актерами, не отходил от нас ни на шаг, - кто его знает, может быть, и он был к нам приставлен?
Доктор Руппе сообщил, что через генерала Рекнагеля выхлопотал мне освобождение и что я опять могу приступить к работе. И все началось сначала: "Рождение Венеры", "Бомбы и гранаты", "Оболтусы и ветрогоны" - и так почти два года...
Сахарова снова плачет, кажется, что у нее и через двадцать лет не осталось в душе места для радости, но было ли тогда место для слез? Я спросил, нет ли у нее фотографий тех лет. Она достала две карточки. На одной она изображена в балетной пачке на холме на фоне города - занесла ножку над одноэтажным, бедным, пришибленным Таганрогом. На другой карточке - Сахарова в трико, с папиросой...
Когда немцы бежали из Таганрога, доктор Руппе вывез Сахарову в Германию. В Берлине она играла во фронтовом немецком театре "Винетта", где были собраны актеры из всех оккупированных стран. Затем попала в Вену, оттуда - в Дрезден, на фабрику, как "остарбайтерин" - "восточная рабочая" (личный номер - Д-С 6984), пережила дрезденскую бомбардировку и после окончания войны вернулась в Таганрог, только "петь больше не могла - все во мне перегорело...".
- Между прочим, от доктора Руппе я в 1958 году получила из Гамбурга письмо...
"Meine Hebe, Hebe Lapitschka! - писал ей доктор Руппе. - Сегодня увидел тебя во сне и сразу же вспомнил и тебя, и наш Таганрог, и милый наш театр. Господи, как далеко ушло то золотое время, когда мы все были молоды, веселы и полны надежд! Где-то сейчас генерал Рекнагель, где Мария, где проказник Брандт, где все наши? Недавно я встретил... попробуй догадайся, кого? Беднягу Леберта! Он все такой же "красавчик", правда, поседел, и седина его несколько облагородила. Добряк открыл варьете, и как, ты думаешь, назвал он свое заведение? "Бунте бюне"! Так что "Бунте бюне" жива, только Венеру играет какая-то рыжая кляча. Мы со стариком выпили немного, вспомнили тебя и прослезились.
Я, слава богу, здоров, у меня растут двое чудесных малюток от второй жены, она примерная хозяйка и отменная мать, что в наши времена - редкость. Считай - мне повезло. Посылаю тебе наши "изображения"... Моя добрая, горячо любимая матушка, благодарение богу, жива... Мой горячо любимый отец скончался в прошлом году, осенью... А как ты, как твой серебряный голосочек?.."
- Я ему, конечно, не ответила: стоит ли отвечать, да и на работе могут быть неприятности...
* * *
В тот вечер я побывал в театре имени Чехова. Шла современная пьеса, но мне иные мерещились персонажи, иной спектакль.
Я вышел в пустое фойе, заглянул к администратору, думал, он мне расскажет что-нибудь дополнительно. Но он мало что знал, вернулся в город 30 августа 1943 года, "вместе с войсками и начальником Ростовского управления культуры".
- К концу дня мы уже налаживали театр, собирали труппу. Немцы вывезли реквизит, костюмы, осталась голая сцена и буфет для актеров. Вы спросите у нашей гардеробщицы Зинаиды Романовны, она хорошо знает всю эту историю.
Я спустился вниз, нашел Зинаиду Романовну.
Сахарову она помнила:
- Да. Была такая, пела здесь. Она и сейчас живет неподалеку, только не поет больше... Стерва была порядочная...
- Стерва-то стерва, а все-таки жаль ее...
- А чего ее жалеть? Жалеть надо тех, кто погиб. А ее-то чего жалеть? Жива осталась...
Процесс ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ВОЕННОГО ТРИБУНАЛА
СЕВЕРО-КАВКАЗСКОГО ВОЕННОГО ОКРУГА
КОЛЛЕКТИВ ТРЕСТА "КРАСНОДАРНЕФТЕРАЗВЕДКА" С УДОВЛЕТВОРЕНИЕМ ПРИНЯЛ СООБЩЕНИЕ, ЧТО ПЕРЕД СУДОМ ВОЕННОГО ТРИБУНАЛА ПРЕДСТАЛИ ИЗМЕННИКИ РОДИНЫ. ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ОТВРАТИТЕЛЬНЕЕ И ПРЕЗРЕННЕЕ ОТЩЕПЕНЦЕВ, ПРЕДАВШИХ СВОЮ РОДИНУ, СВОЙ НАРОД В ВЕЛИКУЮ ОТЕЧЕСТВЕННУЮ ВОЙНУ? ПОЩАДЫ БЫТЬ НЕ МОЖЕТ! ПО ПОРУЧЕНИЮ КОЛЛЕКТИВА КОЖЕМЯКИН, КАМЕНСКИЙ, ЩЕКОТОВ.
* * *
КРАСНОДАР, ДОМ ОФИЦЕРОВ,
ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ТРИБУНАЛА
МНОГОЧИСЛЕННЫЙ КОЛЛЕКТИВ НОВОРОССИЙСКОГО ВАГОНОРЕМОНТНОГО ЗАВОДА, ПЕРЕПОЛНЕННЫЙ ГНЕВОМ И ВОЗМУЩЕНИЕМ, ТРЕБУЕТ ОТ ВАС БЫТЬ БЕСПОЩАДНЫМИ К ВЫРОДКАМ И ИЗМЕННИКАМ РОДИНЫ...
* * *
В ВОЕННЫЙ ТРИБУНАЛ
ЗАСЛУШАВ СООБЩЕНИЕ ГАЗЕТЫ "СОВЕТСКАЯ КУБАНЬ" О РАЗОБЛАЧЕНИИ ИЗМЕННИКОВ РОДИНЫ, БАНДИТОВ ИЗ ЗОНДЕРКОМАНДЫ СС 10-А, МЫ, РАБОЧИЕ ОВОЩЕ-ВИНОГРАДАРСКОГО СОВХОЗА, ТРЕБУЕМ НАКАЗАТЬ ИХ ВЫСШЕЙ МЕРОЙ...
* * *
ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ВОЕННОГО ТРИБУНАЛА, КРАСНОДАР
Я, услышав по радио из Москвы о том, что в г. Краснодаре будет судебный процесс изменникам родины и убийцам, прошу огласить мое письмо на судебном процессе. Моя сестра Ярыш Дарья Михайловна, 1916 г. рожд., была схвачена убийцами и задушена в Краснодаре в 1943 году...
Я прошу, пусть народ осудит их самым страшным наказанием. Я уверен, что меня поддержат люди, которые убиты горем от рук бандитов-головорезов.
Участник великой битвы на Волге, инвалид 2-й группы войны
Ярыш Василий Михайлович
* * *
КРАСНОДАР, СУДЕБНОМУ ЗАСЕДАНИЮ НАД УБИЙЦАМИ СОВЕТСКИХ ЛЮДЕЙ
В моей семье от рук ублюдков погибло свыше 20 человек. Мою сестрицу взяли на штык и бросили с 2-го этажа.
Карой для судимых вами преступников может быть только смерть, чтобы неповадно было греть руки на чужом несчастье и проводить в жизнь систему геноцида.
Работников КГБ, сумевших найти преступников, представьте к высшим наградам и почестям, они достойны этого.