Но, говоря так, они не подозревали, что по-своему излагают одну из самых опасных и самых ходовых "теорий" нашего времени, которую взяли на вооружение все палачи и все бандиты мира, рассуждающие о том, что человек слеп и бессилен перед лицом обстоятельств. То есть они будут убивать, загонять в концлагеря, рвы, в душегубки, поливать атомным огнем не оттого, что они плохие, а оттого, что обстоятельства им так диктуют. А сами они в душе хорошие и рады бы этого не делать, и, убивая, они будут нас жалеть и даже оплакивать, а мы за это должны их "понять и простить".
И вся суть Процесса в том и заключалась, чтобы доказать, что нет таких обстоятельств, которые оправдывают убийство, предательство и человеческую низость...
* * *
В Краснодар приехал Глеб Степанович Васильев - бывший начальник новороссийской гауптвахты, у которого служил когда-то Жирухин. Васильев жил теперь в Керчи, на пенсии, работал общественным страховым агентом. Услышав по радио, что идет процесс и судят Жирухина ("Вот ты когда отыскался!"), тут же позвонил в прокуратуру, и его вызвали свидетелем...
Мы поселились в одной гостинице. По вечерам Васильев ко мне заходил, рассказывал о том, как "все это" тогда произошло и как вместо Жирухина на другой день прибыла к нему в подразделение Клавдия Наточий.
В то утро, когда Жирухин, проснувшись у своей Валентины, увидел в окно немцев и решил "устраиваться", в то самое утро, на той же улице, тех же самых немецких автоматчиков увидела кассирша местного военторга Клавдия Наточий. И она ужаснулась от того, что на руках у нее оставались не только старуха мать и малолетняя дочь, но еще и крупная сумма казенных денег, которую Клавдия, по причине эвакуации банка, не успела сдать. И вот она взяла резиновую грелку, заложила туда деньги, бросилась в море и на автомобильных скатах, под обстрелом, вплавь добралась до Кабардинки, где ее, совсем уже ослабевшую, выудили васильевские патрули. Она съездила в Туапсе, сдала под расписку деньги в милицию, а потом Васильев "своей властью" зачислил ее вместо "выбывшего" Жирухина...
* * *
Приближался приговор, финал процесса. Допрошены были Сургуладзе, Буглак, Дзампаев. Жирухин продурачился целый день на допросе - коршунами кинулись на него Еськов и Скрипкин, стали изобличать, и Скрипкин, измаявшись с Жирухиным, наконец просипел:
- Стыдись! У тебя ж высшее образование!..
Постепенно интерес к подсудимым со стороны публики стал ослабевать: эпизоды повторялись, все уже было, в основном, ясно. И подсудимые тоже попривыкли к своей скамье и к процедуре суда - каждый день их привозили в Дом офицеров, как на работу, и они эту работу выполняли в меру своих способностей и "совести", причем почти не сомневались в том, какой будет приговор, так как день за днем на них глыбами наваливались факты, выбраться из-под которых невозможно. Только Псарев все еще никак не оттаивал.
Председательствовал на процессе полковник Малыхин, человек спокойный и опытный. Псарева он решил "взять" логикой. Его допрос в моих отрывочных записях выглядит так: ...П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Так где же вы попали в зондеркоманду?
П с a p e в. В Ростове.
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Вы обвиняетесь, Псарев, в том, что уже в Ростове участвовали в расстрелах населения.
П с a p e в. Это неправда. При мне в Ростове не было ни арестов, ни расстрелов.
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Так для чего же тогда существовала зондеркоманда?
П с a p e в. Я не знаю.
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Скрипкин, подойдите к микрофону. Речь идет об участии Псарева в расстрелах в Ростове. Что вы знаете по этому поводу?
С к р и п к и н. В Ростов я прибыл в июле 42-го года, вместе с Федоровым - взводным. Первого, кого я встретил из русских предателей во дворе зондеркоманды, так это Псарева. Потом во время расстрела мы стояли с ним рядом.
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Вы не ошибаетесь?
С к р и п к и н. Это впервые в жизни, когда я этот кошмар увидел, разве такое забудешь? Там была вся команда.
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Слышали, Псарев? Что скажете?
П с a p e в. Я отрицаю. Скрипкин меня оговаривает.
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. В чем же дело, Псарев?
П с a p e в. Я не знаю. Я там не был. Я бы сам признался, без него...
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Как вы попали в Краснодар?
П с a p e в. Нас ехало человек десять, две машины с немцами и переводчиками. В Краснодаре еще шли бои, город еще не был взят, и машины гестапо расположились в нескольких километрах, развернулись на всякий случай ходом на Ростов. Ждали, пока займут город.
Вступили в Краснодар, в бывшее отделение милиции по улице Коммунаров. Офицеры сразу же побежали искать внутреннюю тюрьму. В Краснодаре я также нес караульную службу.
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Кем же вы были, зачем приехали?
П с a p e в. Мы были вроде полиции, только назывались так - гестапо...
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Но кто вами командовал? Кто были ваши командиры?
П с a p e в. Переводчики. Командиров прямых не было.
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Что же вас, из города в город переводчики возят и нет никакого командира?
П с a p e в. Не было.
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Значит, самый главный начальник у вас переводчик? Он вас возит, решает, когда вступать в Краснодар?
П с a p e в. Нет, были и офицеры.
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Наконец-то. Какие ж это офицеры? Вам-то что-нибудь сказали, зачем вы приехали, чго будете делать?
П с а р е в. Нам ничего не говорили, но мы так поняли, что будем охранять помещение.
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Пустое помещение? А чем же офицеры занимались?
П с a p e в. Не знаю.
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. И никого не приводили, не расстреливали?
П с a p e в. Нет.
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. И это называлось гестапо? Собралась группа бездельников, кормят вас, поят, и вы ничего не делаете? Гестапо в Краснодаре пустую тюрьму охраняет!
П с a p e в. Я узнал потом, что туда стали доставлять заключенных.
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Это другое дело. Так вот: вы обвиняетесь в том, что с вашим участием в Краснодаре были расстреляны сотни мирных граждан, Вам ясно обвинение? Признаете себя виновным?