Здесь Лоулер хранил предметы, связывавшие его с Землей, — шесть маленьких обломков когда-то существовавшего мира. Тила остановилась и внимательно посмотрела на них: монетка, бронзовая статуэтка, черепок, карта, пистолет, обломок камня. Она осторожно коснулась миниатюрного скульптурного изображения, словно боялась обжечься.
— Что это?
— Маленькая фигурка бога из местности, называвшейся Египтом… Это было еще на Земле…
— На Земле? Так, значит, это вещи…
— Да, оттуда. Семейные реликвии. Например, вот этой — четыре тысячи лет.
— Четыре тысячи лет! А этой? — Она бережно взяла монетку. — Что значат слова на этом маленьком кусочке белого металла?
— Мы верим Богу (In God We Trust) — так написано на той стороне, где изображено женское лицо. А на другой, там где птица, слова: «Соединенные Штаты Америки» — вверху и «четверть доллара» — внизу.
— А что значит «четверть доллара»? — спросила Браун.
— Это разновидность денег на Земле.
— Гм… А «Соединенные Штаты Америки»?
— Такое место.
— Ты, наверное, хотел сказать, остров?
— Не знаю… Нет, не думаю. На Земле не было таких островов, как у нас здесь.
— Ну, ладно. А это животное… с крыльями? Такого не существует.
— Оно жило на Земле, — ответил Лоулер. — Это орел, вид птицы.
— Птицы? Что это такое?
Доктор замешкался, подбирая слова.
— Нечто такое, что летает по воздуху.
— Как эр-скиммер?
— Ну-у… что-то вроде этого. Я, правда, сам точно не знаю…
Тила принялась задумчиво перебирать другие предметы.
— Земля, — очень тихо сказала она. — Значит, и в самом деле существовало такое место?
— Конечно!
— Я всегда сомневалась в этом. Возможно, это просто выдумка, фантазия.
— Она повернулась к нему, кокетливо улыбаясь, и протянула монетку. — Подарите ее мне, доктор. Она мне очень нравится… Так хочется иметь какую-нибудь вещь с Земли.
— Я не могу этого сделать, Тила.
— Ну, пожалуйста… Пожалуйста. Она такая красивая!
— Но монета принадлежит моей семье уже сотни лет. Нет, я не могу отдать ее.
— Я буду разрешать тебе смотреть на нее всякий раз, когда у тебя появится такое желание.
— Нет, — ответил Лоулер. — Извини… Мне очень жаль, но не могу отдать… Я не имею права раздаривать семейные реликвии.
Она кивнула, даже не пытаясь скрыть своего разочарования.
— Земля, — снова повторила Тила, словно пробуя на язык это загадочное название. — Земля. — Она положила монету на полку. — В следующий раз ты расскажешь мне о других предметах с Земли? Ой! Чуть не забыла… Нам же еще нужно поработать над твоими ладонями! Мазь… Где мазь?
Лоулер показал ей на тюбик. Девушка выдавила немного на его кожу и сокрушенно покачала головой:
— Посмотри… У тебя же останутся шрамы!
— Навряд ли.
— Но ведь эта тварь могла бы и тебя утащить за борт?
— Нет, — уверенно отрезал Вальбен. — Никак не могла… И она не сделала этого. А Госпо… Он находился слишком близко к борту. Кроме того, «сеть» схватила его прежде, чем капитан успел сообразить, что с ним происходит. Мне было легче.
Доктор заметил страх в ее красивых глазах с золотыми блестками.
— Если не сейчас, то в следующий раз чудовище обязательно нас схватит. Мы все умрем, прежде чем успеем добраться куда бы то ни было, — со слезами в голосе прошептала она.
— Нет, нет, все будет в порядке.
Тила рассмеялась:
— Тебе всегда во всем удается отыскать что-нибудь хорошее. Но, в любом случае, это путешествие станет печальным и смертельно опасным. Ах, если бы мы только могли повернуть обратно и возвратиться на Сорве! Доктор, неужели тебе не хочется этого?
— Тила, дорогая, мы не можем возвратиться. И ты прекрасно знаешь это. С таким же успехом можно предложить отправиться на Землю. Увы! Мы больше никогда не увидим Сорве.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ОСТРОВ СОРВЕ
1
С наступлением ночи пришло ясное и простое понимание того, что он — избранник судьбы, тот, кто способен совершить нечто, способное сделать существование семидесяти восьми обитателей искусственного острова Сорве посреди водного мира Гидроса и легче, и лучше.
Это была идиотская идея, и Лоулер прекрасно знал это. Но она мешала ему спать, и ни один из привычных методов борьбы с бессонницей не помогал: ни медитация, ни таблица умножения, ни розоватые капли транквилизатора, полученного из морских водорослей, от которых у него уже начала развиваться зависимость. Почти с полуночи до рассвета он пролежал в кровати, ни на мгновение не сомкнув глаз, захваченный своей яркой, хронической и безумной идеей.
Наконец в первые утренние часы, когда ночная мгла еще не рассеялась и не появились его первые пациенты, которые обычно приносят с собой новые проблемы и затуманивают первозданную чистоту только что родившихся мыслей, Лоулер вышел из ваарга, расположенного почти в центре острова. Вальбен жил одиноко, чтобы никто не мешал ему погружаться в мир грез и размышлений.
Сейчас доктор направлялся к дамбе, желая воочию убедиться в том, что джилли в самом деле сумели за ночь запустить свою новую энергостанцию. Он бы от всей души поздравил их, если бы им это действительно удалось. Лоулер задействовал бы весь свой словарный запас языка жестов, чтобы выразить восхищение перед технической доблестью аборигенов. Он выскажет им весь свой восторг по поводу того, что они одним мастерским движением сумели преобразить жизнь на всем Гидросе — не только на Сорве, но и на целой планете. А после всех словоизлияний Вальбен произнесет своеобразную речь:
— Мой отец, великий доктор Бернет Лоулер, которого вы все хорошо помните, верил, что это мгновение обязательно придет. «Когда-нибудь, — частенько замечал он в беседах со мной, когда я еще был мальчишкой, — наши друзья-двеллеры добьются надежного и стабильного производства электроэнергии. Тогда здесь наступит новая эпоха, если двеллеры и люди пойдут дальше рука об руку в братском сотрудничестве».