В Сенате раскладка являлась примерно такая же - 50% гражданские чиновники, 50% люди что говорится military. Такой баланс сложился давно, очень давно. Он прошел испытание временем и сумел доказать свою оптимальность для управления государством. Любой президент должен был учитывать интересы многочисленной группы военных чиновников.
Наш президент не являл собой исключение. При всей своей либеральности, в принятии решений он руководствовался жестким принципом: "Лучше переоценить опасность, чем недооценить ее". Такой подход наилучшим образом отвечал мышлению и самой природе структуры охраняющей безопасность государства, какой являлся Совет Безопасности. При принятии такого стратегического решения как воевать или не воевать с Колониями результат, можно сказать, был предрешен самой постановкой вопроса. Когда выбор есть "воевать - не воевать" понятно, что решение будет в пользу силовых структур. Другое дело, что решение это должно быть обосновано, разъяснено и принято коллегиально, т.е. в результате голосования. В этом и заключается искусство президента, умение наиболее мягко убедить стороны прийти к консенсусу.
Пусть президент кому-то со стороны мог и показаться "слащавым" или мягкотелым. Он контролировал ситуацию в целом и контролировал каждого своего подчиненного в отдельности - что же еще надо? Его образ был разработан институтом специализирующимся именно в этих имиджевых исследованиях. Образ вбирал в себя личность самого президента, дополняя ее обязательными к исполнению рекомендациями ученых. Зачем президенту демонстрировать крутой нрав или "жесткость" - это удел военных. Излишний либерализм тоже вредит делу. Мягкость заразительна и грозит разложением власти и расстройством системы подчинения. Давно уже разработан целый этикет, регламентирующий поведение высших чиновников. В целом, любой президент обязан придерживаться этого этикета.
Конечно, образ президента варьировался раз от раза в зависимости от особенностей людей занимавших этот пост. Но, в целом, можно сказать, что образ президента оставался неизменным уже на протяжении достаточно длительного времени. Поэтому либеральные взгляды нынешнего президента оставались не востребованы. Президент сочувствовал сенатору Эндрю, даже, можно сказать любил его той любовью, которой любят детей или младших братьев и сестер. Это же отношение у президента распространялось на всех представителей сената и СБ. Все эти люди были одного плана, одной формы, между ними было больше общего, чем различного. Все они являли собой пример Единого Мышления присущего государственным деятелям. Все разногласия между ними со стороны виделись столь мелочными и непринципиальными, что казалось порой ими можно вовсе пренебречь. В том то и дело, что когда государство достаточно развито, находится в фазе стабильности и подъема, который длиться уже не менее 150 лет, даже такие неприметные разногласия выходят на первый план, заставляя оппонентов ломать копья в нешуточных дебатах. Однако все отходит на второй план, когда обществом овладевает новая идея. Настолько глобальная и революционная, что грозит вывести государство на новый этап развития. В такие исторические моменты все разногласия отступают на задний план, а все граждане от простых рабочих до высших чиновников чувствуют свое единство - Единство нации перед лицом военной угрозы. Это редкостное состояние многомиллиардного социума. Только талантливый предводитель способен уловить, схватить и направить энергию многомиллиардных масс в необходимое русло. А наш президент не только направлял энергию масс, но и являлся автором, причиной этого глобального явления. Какая же тут мягкотелость?! Маска, не более, скрывающая суть бойца, воина умеющего навязать и выиграть сражение так, как ему удобно. А любой воитель приходит в конце к либеральным ценностям. Ибо Мир построенный на насилии и принуждении ничто в сравнении с миром основанном на доброй воле и вдохновении масс. Президент это очень хорошо понимал. Это понимание являлось краеугольным камнем власти. Именно этот принцип внушался будущим президентам лет этак в пять - когда начиналось их обучение искусству управления государством.