Адмирал вернул трубку секретарше и задумался. В принципе ничего страшного не произошло, примерно такого поворота событий он и ожидал. Просто уровень совещания оказался необычайно высок - к этому он готов не был. Даже не то, чтобы не готов, офицер разведки его уровня должен быть готов ко всему и всегда, просто в последние годы он по-видимому расслабился. За все время его службы в разведке, а служил он уже более сорока лет, поступив в разведку восемнадцатилетним курсантом, - сложился определенный порядок в отношениях окраин с центром. За всю свою многолетнюю практику адмирал не помнил, чтобы когда-то отступали от этого порядка. Они вызывали его раз в год с текущим отчетом, могли вызвать и вне планово, как сейчас, когда того требовала ситуация. За все годы службы, круг лиц, задействованных в решении вопросов, состоял из офицеров разведки, таких же как и сам Стесс, его ранга, или выше, как шеф разведки. Адмирал привык к такому положению вещей и стал, видимо, думать, что так будет всегда.
С последним шефом, Алексом Квазески, у адмирала сложились доверительные, почти дружеские, отношения, насколько это возможно между двумя офицерами разных званий. Адмирал знал, что Алекс может рассчитывать на него в любых вопросах, а в ответ шеф всегда был готов оказать поддержку и помощь, как только возникнет такая необходимость.
И все же, совещание у президента - это было слишком даже для Стесса. Хотя... "Хорошо, Алекс, - подумал Стесс про себя, - ты делаешь ставку на мою компетентность. Отлично, ты можешь на меня положиться, я тебя не подведу. И ты, конечно, не забудешь об этом. Может и я на старости лет поживу в столице..." Стесс на мгновение позволил себе помечтать. Столица уже давно поражала его воображение своей роскошью и красотой. И женщинами. Нигде в галактике не было столько красивых и ухоженных женщин... Однако график командировок был всегда сжат до предела - у адмирала просто никогда не оставалось времени на какие-то другие вопросы, не относящиеся к службе. Пожить в столице недельку-другую, подышать воздухом беспечной, праздной жизни, забыть хоть не надолго о работе... Последнее время, приезжая в столицу, он ловил себя на том, что эта мечта становится все навязчивей. И по возвращении на базу он долго еще с грустью вспоминал веселую столичную суету, а по ночам, во сне, видел открытые улыбки красивых женщин.
Состояние мечтательности длилось лишь мгновенье - больше адмирал не собирался себе позволить. Машина сопровождения ожидала его. Двое мужчин, ладные крепыши неброского вида, приветливо, как показалось адмиралу, посмотрели в его сторону. Один бросил курить и открыл дверцу автомобиля. Адмирал кивком поблагодарил его. Он устроился на заднем сидении и погрузился в свои мысли. Водитель знал куда ехать. Машина понеслась по городу. Старинные здания вперемешку с блестящими стеклом небоскребами, широкие, просторные улицы и примыкающие к ним узенькие проулки мелькали за окном. Столица сочетала в себе все лучшие шедевры человеческой мысли в области архитектуры и строительного искусства. Потом город кончился. Машина неслась теперь вдоль берега океана. Адмирал невольно залюбовался чудесным пейзажем - яркий солнечный день, водная лазурная гладь простирается до самого горизонта, на голубом небе ни облачка. Природа всегда действовала на адмирала умиротворяюще, настраивала на философский лад. Отсюда, из центра Земной цивилизации все треволнения окраинных миров, вся суета казались чем-то мелким и несущественным. Значения далеких событий как-то стирались и наступал покой. Адмирал знал, что это обманчивая благодать, что это его чувства проделывают с ним такой трюк. Он привычно взял себя в руки - отвернулся от окна и стал мысленно представлять схему своего предстоящего доклада. "С чего же все началось?" - подумал адмирал и решил воскресить в памяти события не столь давнего прошлого.
Глава 2
Удар хлыста был звучным. Он слился с мучительным стоном, который издала жертва, прикованная к решетке. Рабы в клетках зашевелились и потянулись к наружным решеткам, не желая пропустить интересное зрелище. Обнаженная женщина, чьи кисти рук держали металлические кольца, не могла кричать. Рот ее был заткнут грязной тряпкой и завязан. Кольца удерживали ее тело в вертикальном положении не давая упасть. Женщина не могла кричать, но издавала страшные стоны и мычание. Слезы текли по ее щекам. На красивой белой спине четко обозначились четыре багровые линии - следы от ударов хлыстом. Пятый удар был самый сильный. Хлыст стегнул по спине и разорвал кожу. Из мгновенно набухшего рубца хлынула кровь. Женщина издала дикий стон, тело ее дернулось и повисло на металлический кольцах. Сотрудники тюрьмы - здоровенные детины, с бритыми головами и свирепыми, жестокими лицами, тут же вылили на нее два ведра холодной воды. Когда женщина открыла глаза, ее отстегнули от решетки и выдернули кляп. Рабыня свалилась к ногам своих истязателей и обхватила руками сапог одного из них. Потом подняла залитое слезами лицо и умоляюще заговорила: