– И что же это означает?
Ответ последовал молниеносно:
– Это означает – идиотство.
Меня словно оглушило. Никогда еще я не получал таких оплеух. Какая-то дебютанточка, которую удостоили пятнадцати строк в одном из трех крупнейших французских изданий… Ну и наглость! Я плевать хотел на ее благодарность, но это уж слишком! Мне захотелось встать и уйти, не прощаясь, но я удержался. И вместо этого ответил ей ее же «тыканьем»:
– А ну-ка, придержи язык!
– И не подумаю!
Она повысила голос, и завсегдатаи этого бесшумного мирка удивленно воззрились на нас. Я улыбнулся, чтобы успокоить их. Но Паз не унималась:
– Если ты строчишь статьи в газетах, если ты такой всемогущий, это не причина, чтобы писать всякую чушь о работе других людей!
– А тебе никогда не объясняли, что во Франции принято обращаться на «вы» к незнакомым людям?
– Vale![33]
Махнув рукой, она встала, взяла с пола свою сумку и повесила ее на плечо. Из сумки выпали очки для подводного плавания. С голубыми стеклами. Я поднял их и, протянув ей, сказал:
– Сядь. Это ты хотела меня видеть, значит, сядь и слушай. Я слишком занят, чтобы встречаться с тобой еще раз, ясно?
Она села, поставив сумку на колени. Ее замкнутое, напряженное лицо выражало нескрываемую злость.
– И положи куда-нибудь свой мешок! – приказал я.
Она повиновалась. Я окликнул официанта:
– Жюльен, два мохито! – Затем, повернувшись к ней, заметил: – Тебе не подходит твое имя, Паз.
– Пас.
Что это значит? Пасует она, что ли?
– Прости, не понял?
– Вы неправильно произносите. Мое имя – Пас.
Меня укололо это ее «вы». Звук «с» она произносила чуть шепеляво, на испанский манер, так что между зубами мелькал кончик языка. Словно юркий розовый червячок.
Но тут она улыбнулась, и я растаял. Нам как раз принесли мохито, и я предложил ей чокнуться. Но она покачала головой.
– Ладно, но ты все-таки объясни мне, что я такого неправильного про тебя написал?
Она вздохнула:
– Да все или почти все с точностью до наоборот. Ты выискал удовольствие там, где у меня одно только неудовольствие, сходство – там, где одно сплошное несходство. Вот ты написал «пляж жизни», а я вижу в нем пляж отсутствия жизни.
Я пристально смотрел на Пас. Ее глаза были мрачны, как грозовые облака. Помолчав, она припечатала меня словами:
– В твоей статье есть лишь одно верное выражение: «раскрывает суть». – И отпила мохито. – Вкусно, – сказала она, и ее глаза блеснули от удовольствия.
– Весьма сожалею, – ответил я, чувствуя внезапную меланхолию. А интересно, меланхолию можно назвать чувством? Можно ли сказать: «Я чувствую к тебе меланхолию»?
Но Пас прервала мои раздумья жестким вопросом:
– Ты находишь их счастливыми – людей, которых видишь на моих фото?
– Да, такими они мне и кажутся…
– Тогда больше не о чем говорить.
Она произнесла «не о тшем». Наступило молчание, которое, впрочем, она скоро нарушила:
– Тебе не становится душно, когда ты смотришь на эти фото? На эту людскую массу, заполонившую пространство…
– Нет. Хочу тебе напомнить, что я купил одну из твоих работ.
– Это как раз единственная, от которой не задыхаешься. И где море – живое. Где оно дышит. Где оно рассказывает о себе.
Я был не уверен, что до конца понимаю смысл ее слов. Конечно, сегодня они звучат для меня совсем по-другому. Девушка, чьи глаза неотрывно созерцали берег, неизбежно должна была когда-нибудь с ним расстаться. Отчалить.
– Значит, название «Счастье жить в этом мире» – это ирония?
– Ну слава богу, до тебя дошло. Жаль, что так поздно – твоя статья уже написана.
– Я же сказал, что сожалею.
– Будь я знаменитостью, ты бы опозорился на весь свет.
– Будь ты знаменитостью, я бы не допустил такого промаха, – отбрил я со смехом.
Черные глаза Пас просветлели.
– Это первая статья о моих работах. Она послужит мне визитной карточкой, – сказала она, мешая соломинкой лед в своем бокале.
– Ты мне льстишь, – ответил я. – И потом, так ли уж это плохо – любить род человеческий? Или хотя бы делать вид, будто любишь?
– И вдобавок они после этого распродали все остальные фото…
Я улыбнулся:
– Значит, ты должна быть довольна.
– И все они будут уверены, что купили кусочек человеческого счастья. «Пляж жизни»… – Пас грустно улыбнулась и добавила, пристально глядя на меня: – Но все-таки твоя статья написана красиво.