Глава 24
Верочка рыдала. Навзрыд. Захлёбываясь слезами и поминутно сглатывая рыдания. Ей было очень плохо. Как всё изменилось за какие то полгода!
Ещё прошлой весной всё было чудесно: она, успешная студентка Ленинградского педагогического института. Поклонник, блестящий военный с перспективным будущим. весёлая студенческая жизнь — молодёжные вечеринки на квартирах друзей, как правило, молодых людях из приличных семей самого лучшего происхождения, с многочисленными родственниками за границей и обширными связями в Торгсине или НКИДЕ. А значит — импортное заграничное бельё, которым она так обожала поражать своих ночных партнёров. Тончайшие чулки из настоящего шёлка, вызывающие зависть окружающих её однокурсниц из ПРОСТЫХ семей, настоящие французские духи и парижская косметика.
Конечно, ничто в жизни не даётся бесплатно, но она происходила из семьи уважаемых раввинов, и её дедушку очень уважали в Бердичеве. Именно он придумал тот знаменитый по всем настоящим семьям рецепт хлеба, который весил ОЧЕНЬ много, но содержал практически не капли муки, и его можно было печь в неограниченном количестве для продажи и обмена на гойское золото. Как он хорошо заработал на нём в те голодные двадцатые годы, когда вспыхнул голод в Поволжье, и тысячи гоев остались без куска хлеба. И пусть этот, так называемый хлеб вызывал впоследствии жуткие язвы по всему телу, погибал желудок, наступала слепота. Пусть! Ведь он шёл гоям! ЛЮДИ его не ели. И ни в коем случае не кормили даже скотину. А гои — что же, на то они и гои… И Верочка навсегда запомнила его слова, что за каждый успех надо платить.
Вот и дедушка… Уехал и пропал. Но успел обеспечить её отцу, многообещающему чекисту достойное будущее. Впрочем, и папочка оказался не промах. Сколько золота и камешков он приносил домой после арестов и обысков! Погубила его страсть к кокаину. Однажды, будучи под воздействием белого порошка он вытащил свой именной наган и расплескал свои мозги по стенам гостиной… Матушка давно умерла от тифа, подхваченного ей на одном из рынков. Так что Верочку воспитывала старая бабушка Мария. И она строго наставляла маленькую внучку, обучая её всему, что знала и умела сама. Заставляла учиться, лично улаживала многочисленные конфликты любимой внучки с педагогами.
Когда в школу пришёл молодой директор, и после проведённой им проверки выяснилось, что Верочка получает завышенные оценки, поскольку учителя опасались ставить настоящие из-за национального вопроса, именно бабушка Мария написала донос на директора своему очень дальнему родственнику Ягоде. В результате директор исчез, а Верочка закончила школу с золотой медалью. Потом институт, в который девушка попала без экзаменов, так же по протекции одного из многочисленных Бердичевских родственников. Но… Родственник сделал своё дело и исчез. Ягоду расстреляли. Бабушка умерла. И Верочка оказалась одна. Впрочем, денег на жизнь ей осталось ОЧЕНЬ много. Но вот протекция… Мария Исааковна не потрудилась познакомить внучку с теми, кто был бы ей нужен в будущем. Но и сама Верочка обладала от рождения острым умом и стремилась занять подобающее ей место. Усердно работая ртом, передом и задом она сдавала экзамены, добывала себе импортные вещи. пробиваясь в тот замкнутый кружок сыновей и дочерей партийно-хозяйственной элиты Ленинграда. и вот…
Сначала она потеряла Петрова, который посмел вернуться без её разрешения с фронта и попал в разгар вечеринки. Потом… Потом началось самое страшное. Этот усатый Сталин РЕШИЛСЯ, Он встретился с Гитлером, удалил ВСЕХ НАСТОЯЩИХ людей из своего окружения, а потом — началось…
Произошла грандиозная чистка во внутренних органах. Все её соотечественники были либо уволены, либо арестованы и расстреляны за многочисленные, по их гойским меркам, прегрешения. Но разве не сказал Моисей, что имущество гоя на самом деле является имуществом иудея и принадлежит гою незаконно? Разве не сказано, что лучшего из гоев надлежит уничтожить? Так в чём их вина? В том, что они поставили „Тору“ и „Талмуд“ выше их смешных законов и действовали так, как надлежит истинному сыну Израиля?
Немецкое гестапо вызывало ещё больший ужас, те из её знакомых и соотечественников, кто попадал туда НИКОГДА назад не возвращались… Уже весной началась массовая депортация НАСТОЯЩИХ ЛЮДЕЙ в Сибирь и ещё дальше! На самый Крайний Север… Не помогали ни взятки, ни связи, ни знакомства. Пользуясь своей внешностью, Верочке удалось добиться того, что она оказалась в лагере возле Иркутска, а не уехала, как остальные куда-то за Магадан, на жуткую в своей неизвестности Колыму. Правда, у неё потом сильно всё болело, так как пропустить через себя почти пятьдесят человек было нелегко даже ей, с её опытом, обслуживая одновременно трёх, а то и четырёх гоев. Но зато она осталась в относительно тёплой, по сравнению с другими, конечно, зоне.
И жутко голодная зима. Если бы не её умение хорошо делать миньет охранникам, то, наверное, она бы умерла с голоду, как многие в их лагере. А ещё эти жуткие работы! Тяжеленная неподъёмная лопата, смёрзшийся снег или увесистые ящики, выгружаемые с платформ. ради любопытства она раз разбила один, но вместо чего-нибудь съедобного увидела обычное железо. И потом был жуткий скандал. Какой то „победит“ едва не стоил её жизни! Если бы, конечно, она бы не ублажила начальника охраны…
Она уже не могла терпеть эту ежедневную пайку из перловки с ржавой селёдкой, этот чуть окрашенный сушёной морковью кипяток, называемый почему то чаем. О! Настоящий индийский чай, который ей дарил сын начальника Торгсина Ленинграда! Правда, он предпочитал получать удовольствие от женщин сзади, как от мальчиков, но… чай того стоил! Да ей и самой больше нравилось такое, поскольку не надо было принимать противозачаточное. Где же её прежняя сладкая жизнь?! Удастся ли вырваться из этой безнадёжности? Верочка рыдала, сидя в углу барака под тусклой керосиновой лампой. Внезапно она услышала чей то голос:
— Сколько?
Мгновенно слёзы высохли на её глазах, и деловитым голосом девушка осведомилась?
— А что хочешь?
— Ну, как говорили у нас в Одессе — все тридцать три удовольствия. спереди, сзади, сверху.
— То есть, и ротиком поработать?
— Конечно! Ты же у нас лучшая в лагере по этой части! — неумело подольстился клиент.
— Чем платишь?
— Сахаром. Вчера разгружали.
Верочка ещё раз попыталась рассмотреть любителя сладкого. Затем, оценив потенциальные возможности клиента, вздохнула и произнесла: