— Попытаюсь объяснить. Садитесь, будет долгая история. Но я постараюсь рассказать кратко.
Мы сели: я на колченогий стул, Эн — на край журнального столика. В напряженной тишине голос старика гипнотизировал.
— Случившаяся Катастрофа принесла нам множество бедствий — гибель людей, разруха, Бездна, которая отделила нас от остального мира. Никто не может её преодолеть. Это наш крест, наша кара за грехи. Апокалипсис также отобрал у нас самое ценное — нашу память. Конечно, мы не забыли, как держать ложку, как говорить, не забыли даже как стрелять из оружия. Ох, а уж лучше бы это! Но память о прошлом, том прошлом, которое было до Катастрофы — она исчезла. Лишь у избранных эта память проявляется в виде снов. Как, например, у тебя, Артур. В виде города и парка, — Патрик пристально посмотрел на меня. — Или как у тебя, Эн. В виде знакомого силуэта лица, которое ты не можешь вспомнить, — Патрик перевел взгляд на нее. — А вы, кстати, ничего еще не вспомнили пока шли сюда?
Патрик загадочно улыбнулся.
— Что мы должны были вспомнить? — в один голос спросили я и Эн.
Патрик махнул рукой.
— Ничего, вспомните позже. Вы ведь за этим сюда явились? Я отдам вам свою память. И память других людей. Нет сил нести такую ношу.
— О чем ты…
— Не перебивай. Слушай. После случившегося люди потеряли память, но она не была утрачена навсегда. Все, что когда-либо случалось в жизни всех людей, все, что они пережили, доброго и плохого, весь их жизненный опыт и знания — всё находится вот здесь.
Патрик показал на свою голову.
— Что…
— Сам не знаю, как это произошло. Помню только, что после Катастрофы я очнулся стоящим почти у края Бездны. Пока добрался до безопасного места, четыре раза терял сознание, так было гадко и невыносимо тяжело. За один день весь этот объем информации, эта вселенская глыба, иначе и не назовешь, что оказалась в моей голове, превратила меня в старика. Я знал, что рано или поздно, вы оба придете ко мне. Я ждал, из последних сил, верил, что вы придете. И вы успели. Потому что еще чуть-чуть… и тогда человечество навсегда бы сгинуло в небытие. В Бездну…
— Патрик, я не совсем понимаю. Ты хочешь отдать всю память мне? Но зачем?
— Ты должен вернуть её людям, — ответил старик слегка раздраженно. — Чего тут непонятного? — а потом надолго о чем-то задумался. Под самый нос пробубнил себе:
— Иногда мне кажется, что это знак. Господа бога, или еще кого-то, кто живет там, на небе. Знак Создателя. Потеряв всякое терпение, он отобрал у нас то, чем мы никогда не пользовались — нашу память, наш тысячелетний опыт. Ведь сколько войн можно вести? Достаточно одной чтобы понять, что убивать — это не правильно. Но мы продолжали вновь и вновь наступать на одни и те же грабли. И оградил нас Бездной — тем, что ждет нас впереди, если не одумаемся.
— А как же… — начал я, нарушив затянувшуюся тишину. Но Патрик тут же меня перебил, предвидя вопрос.
— Не переживай. Ты не постареешь. Я научился архивировать эту информацию. В своей голове я этого уже сделать не смогу, объем занять под завязку, сам понимаешь. А вот передать тебе архив удастся. И он не причинит тебе вреда. Это как с компьютерными файлами. В обычном состоянии они могут занимать очень большой объем. Но если их архивировать, то места будет больше. Понимаешь?
Я кивнул головой.
— А как передать это все людям?
Патрик пододвинулся ко мне, положил на плечо руку и тихо произнес:
— Ты найдешь способ. Слушайся своего сердца.
6
Это как вернуться после долгой войны домой. Тепло, солнечно и тысячи знакомых лиц, о которых, казалось, забыл и навечно потерял, но вдруг вспомнил, вернул о них память, а значит и их самих. Человек жив до тех пор, пока о нем помнят.
Годы детства, картины прошлого, первая любовь и первый поцелй; друзья и родители, лицо отца, матери… Шум зеленой листвы в парке, по которому мы гуляем с Эн, с моей Эн. Втайне от всех мы два часа назад расписались и теперь, сверкая улыбками и кольцами, идем по парку, самые счастливые на свете. Найдя однажды, уже никогда не потеряем друг друга.
Я увидел Её не сразу… все озирался по сторонам в поисках мародеров и людоедов. Но хватило и беглого взгляда, чтобы понять, что место — это мертво, давно и бесповоротно. В замшелых остовах многоэтажек стонал ветер. Плененный склепами домов, в безысходности он резал свою плоть об острые края битых стекол.
…Не сразу я узнал в огромном клубке плесени и плешивого мха каркас автомобиля. Мне даже показалось, что это какой-то жуткий зверь, притаившийся для прыжка, и я тут же вскинул кольт. Эн остановила меня. Её красноречивый взгляд, брошенный в мою сторону, заменил тысячу слов. Я и сам понял, что чересчур напряжен, необходимо успокоиться и взять себя в руки.