…Эн остановилась, взяла меня за плечо и шепотом произнесла:
— Смотри. Там.
В сумраке я увидел сначала рваные края взбухшей земли и кусков асфальта, вылезшие посреди улицы. Словно в городе поселился крот-великан и вырыл посреди жилого массива вход в свою нору. Но потом я понял, что же это и лишь едва выдохнул не своим голосом:
— Бездна…
Пораженный догадкой, я бросился вперед. Эн побежала следом.
Мы быстро преодолели оставшееся до Бездны расстояние, взобрались на край кратера и, поддавшись самоубийственному любопытству, взглянули вниз.
Кольцеобразные прожилки породы уходили вниз на добрые триста метров, упираясь в маслянистую черноту. Я смотрел туда, в это средоточие тьмы, и не мог оторвать взгляда. На какой-то миг мне вдруг почудилось что там, в кромешном мраке, что-то (или кто-то) есть. Игра воображения — а может быть, и в самом деле я увидел это? — нарисовала мутные очертания призраков. Фантомы бесновались, переплетаясь друг с другом подобно клубку змей. Фантасмагория ужаса в звенящей тишине.
Весь я был опустошен скорбным молчанием. Я глядел в Бездну, но едва ли видел вообще что-то перед собой. Все внутри меня, — мысли, чувства, сознание, — сжалось в точку, образуя вокруг себя космический вакуум. Я вдруг осознал (это словно пришло откуда-то издалека) что начинают терять сознание, потому что все это время, что стоял я у Бездны, я просто забыл дышать. Я глубоко вдохнул пыльного воздуха и отстранился назад, не в силах выдержать взгляда Бездны.
Отошел на несколько шагов от края пропасти, прикрыл глаза. Успокоился.
— Зачем мы сюда пришли? — прервав затянувшееся молчание, спросила Эн.
Я выдохнул.
— Патрик сказал прийти сюда. Хотел что-то еще показать. Да и ты меня просила привести тебя сюда. Я привел. Зачем ты так сюда рвалась?
Эн не ответила. Уперла взгляд в землю. Я подошел и легонько обнял ее за плечи.
— Да и я тебе хотел много чего рассказать…
Эн бросила на меня полный надежды взгляд, ее глаза вновь засветились, заискрились тем озорным светом, тем, с которым она игриво и в тоже время надменно гипнотизировала меня тогда, в вечер нашего «нового знакомства».
Я провел по ее щеке, провел ниже и наконец, коснулся цепочки на шее. Потянул ее и достал необычный кулон, на золотой цепочке.
— Патрик еще не до конца передал мне воспоминания. Пока в моей голове только мои собственные. Но уже их достаточно, чтобы многое вспомнить. Этот медальон… тебе подарили его.
— Да… Я знала, что мне подарил его любимый и дорогой мне человек. Но память стерлась и я просто его не помню. Лишь вижу во снах, как он преподносит мне подарок. А лица не могу вспомнить. Потому я так и рвалась сюда. Рвалась за памятью.
— Это был я Эн. Мы гуляли в тот день, в парке, мы расписались тайком от всех, а потом счастливые расхаживали по городу. И тогда я подарил его тебе. Ты была такая счастливая, что не передать словами…
Эн задрожала, словно стояла под пронизывающим ледяным ветром. Я плотнее прижал ее к себе. Девушка притихла. Легонько стал поглаживать ее, чтобы успокоить. Эн, уткнувшись носом в мое плечо, плакала.
— Ну тихо, тихо, — я все больше и больше ощущал проходящие с девушкой метаморфозы — теперь она не была той бескомпромиссной, порой жесткой и нахальной амазонкой. Она стала обычной девушкой, даже скорее девочкой, будто вернулась на лет пятнадцать в прошлое. Прижималась ко мне, как к единственному старшему брату и плакала навзрыд. От прежней Эн не осталось и следа.
— Ты врешь! Скажи мне, что ты врешь! — она вцепилась в мою куртку, заглядывала в мои глаза и повторяла: «Ты врешь! Ты врешь! Ты врешь!». Просто не верила в происходящее. Не хотела верить как и я. Ко мне вернулись воспоминания, но все эти события были такими далекими, все равно что в прошлой жизни. Снами из прошлой жизни…
Она вновь глянула на меня, заглянула прямо в самую душу. В ее глазах промелькнула едва заметная искорка какого-то странного узнавания, а потом она, привстав на цыпочки, (я был намного выше Эн), припала к мои губам. Меня всего будто поразило разрядом тока, сердце застучало сильнее, что стало рвать, клокотать внутри. И я ответил на это поцелуй. Я словно загорелся, как спичка и объятый собственным пламенем, решил разжечь костер.
А потом мы, словно сплавленные огнем воедино, прижавшись друг к другу стояли на краю этой красивой и в тоже время страшной пропасти. Рядом с Бездной.