И он заметил меня, сидящего в дальнем углу комнаты на диване и смотрящего прямо на него. Я не мог пошевельнуться, не знал, что сказать, потому что я увидел призрак, который казался таким реальным, что я ждал, когда он растворится, когда я пойму, что это лишь кошмарный сон. Но это не было сном.
— Далеко же тебя занесло, Микаэль. Еле нашел тебя, — проговорил он и его рот расплылся в ухмылке. Он проследовал к столу и сел в стоявшее возле него кресло. Заметив кувшин с вином, он налил себе и выпил залпом целый стакан.
— Что ты здесь делаешь? Как ты… — выдохнул я.
— Как я тебя нашел? Разве это важно. Скучная история о дешевых гостиницах, многих днях пути и отсутствии даже нормальной выпивки, а не то, что еды. Это вино, кстати, даже ничего. Да и я гляжу, ты выбрал не самую отвратительную дыру, куда смог забиться. Ты получил мое письмо? Мои соболезнования. Твой дядя был славным малым, несмотря на свой жесткий нрав. Но как без него то, в нашей жизни.
Внутри меня все больше начинала закипать злость. Оцепенение сменилось осознанием того факта, как сильно я ненавидел его, как мне было тошно смотреть на это столь знакомое лицо.
— Я хочу, чтобы ты убрался, Алек, — сказал я, вставая с кровати. — Если ты этого не сделаешь сам, то я с радостью помогу тебе, — сжав кулаки, добавил я.
— Неужели ты наконец-то набрался смелости избавиться от меня, мой дорогой друг? Это следовало сделать год назад, когда я увел твою жену у тебя из-под носа.
— Не смей говорить о ней! — закричал я.
— Почему? Или ты думаешь, что упоминать ее имя теперь только ты вправе. А ты не думал о том, вправе ли ты жить, когда мертва она? — раздраженно ответил он.
Передо мной вновь всплыло окровавленное лицо моей возлюбленной, и я судорожно потряс головой, пытаясь не думать об этом. Алек заметил это и более спокойным голосом продолжил:
— Успокойся и сядь уже! Ты еле стоишь на ногах, ну и вид же у тебя. Ты будто выбрался из лагеря колонистов, весь изможденный и обросший. Послушай, я здесь не для того, чтобы мы снова обвиняли друг друга, Микаэль. Нам не повезло полюбить одну и ту же женщину, и это встало между нами, разрушило нашу дружбу. Но я никогда не желал тебе зла. И если кого и винить то ее, раз она стала причиной всех наших бед. Именно она и привела тебя сюда, друг.
— Нет, это сделал ты, Алек, — ответил я, решив и правда присесть, так как голова стала нещадно кружиться. Я слишком был потрясен происходившим и тело, и без того изнуренное моим образом жизни, плохо справлялось с нахлынувшими эмоциями.
Алек потянул свою руку к нагрудную карману и вытащил оттуда сложенный вдвое клочок бумаги. Он протянул его мне.
— Это его завещание. Он все оставил тебе. Ты теперь обеспечен на всю жизнь.
— Мне нет до этого дела, — холодно ответил я, положив бумагу рядом с собой и даже не заглянув в нее.
— Знаешь, не всем так везет в жизни, как тебе.
— Есть вещи, намного важнее денег. И разве могут они волновать меня после всего? Неужели ты проделал такой путь, только чтобы сообщить мне это?
— Тебе нужно вернуться, чтобы вступить в права наследования и сделать это в самое ближайшее время.
— Ты знаешь, что я этого не сделаю. Это была твоя идея, чтобы я первым же кораблем покинул родину.
— Я и сейчас думаю, что это была хорошая идея. Тебе незачем возвращаться. Тебя не ждет там ничего. А если еще кто-то узнает всю правду, то ты знаешь, что ты можешь даже лишиться жизни, — начал уверять он меня.
— Да, ты прав. Но я больше не могу так жить. Не могу нести все это, проживать каждый день снова и снова.
— Но если ты вернешься, это ничего не изменит. Ты же не собираешься жить в дядином поместье, вести его дела. Тебе бы о себе сейчас подумать.
Я вздохнул: — Да, возможно…
Алек улыбнулся: — Значит, тебе нужно окончательно порвать любую связь с прошлым. Напиши сейчас отказ от своих прав, и я доставлю его самолично. И ты даже меня больше не увидишь, будешь жить дальше.
— А что в это время будешь делать ты? — меня кольнуло подозрение, что он скрывает что-то от меня.
— Это тебя не касается, — попытался уйти от ответа он.
— Тогда я не подпишу никакого отказа. И наш разговор окончен, — отрезал я и сделал шаги к двери, чтобы открыть ее.
Но Алек схватил взявшийся из ниоткуда мой кинжал и, оказавшись у меня за спиной, приставил его ко мне:
— Ты подпишешь его или я мигом избавлю тебя от всех твоих глупых терзаний и самоуничижений, — прохрипел он. — Я уверен, что ты не раз задумался о смерти, сидя в этих обшарпанных стенах. Тебе опостылела жизнь, но я не ты. Я не такой трус. Я знаю, что виноват, но я смирился с этим, я иду дальше. И не ты один любил ее! Она была всем для меня!
— И поэтому ты ее оставил ради другой?! — гневно ответил я, повернувшись к нему лицом.
Кинжал теперь был направлен прямо в мою грудь в область сердца. Но меня это не пугало.
— Меня вынудили обстоятельства. И наши отношения были далеки от идеала. Я хотел отложить свадьбу, дать нам время. Но она ничего не хотела слышать об этом. Это она не захотела меня больше видеть, хотя я и предлагал заботиться о ней и ребенке несмотря ни на что. А когда я вернулся к ней, что увидел? Она уже была с тобой!
— Ты ее бросил с ребенком! С твоим ребенком! Именно ее душевные терзания от твоего предательства привели к выкидышу.
— И я расплатился за это сполна! Моя жена не может иметь детей, у нее врожденное заболевание матки, любая беременность была бы смертельна для нее. Но об этом я узнал слишком поздно. Мне сказал это врач, после того как обследовал ее тело. Она умерла пару месяцев назад. Ее отец только и мечтал о внуках, о том, кому он сможет передать свое наследство и свое дело. А его первый же внук убил его единственную дочь. И он обвинил в этом меня, умалишенный старикашка! Он отобрал все у меня, опорочил мое имя, лишил всех денег. Теперь я нищий, а ты, Микаэль, обязан мне! Твое наследство отойдет ко мне, ты отпишешь его в мою пользу, понял меня?! — прорычал он и приставил лезвие к моему горлу. Клинок оказался очень острым, и я почувствовал стекающую за ворот струйку крови.
— Вот теперь мне стало все ясно. Только ты не учел одного. Я не боюсь умереть. Поэтому сколько бы ты ни угрожал мне, ты ничего не добьешься этим.
— Мне и не нужно этого делать. Я просто расскажу всем твою тайну, и ты больше не сможешь нигде скрыться.
— Не я один, — возразил я. — Мы оба виноваты. И если я понесу наказание, то и ты.
Алек напряженно стал озираться по сторонам, а потом прошептал:
— Нет смысла ворошить прошлое. Теперь мы с тобой связаны крепче, чем могли когда-то представить. Просто сделай, что я прошу, и покончим с этим. Не позволь ее смерти стать бессмысленной. В. не хотела бы, чтобы мы разрушили свои жизни.
— Нет, она хотела бы жить! — я выхватил у него кинжал и с яростью придавил Алека к стенке. — И не важно, кого бы в итоге она выбрала. Она должна была просто жить, слышишь?!
Комок боли поднялся к моему горлу. Каждую частицу моего тела сковала невыносимая дрожь, и я ударил его. Клинок легко вошел в плоть, но удар вышел скользящим и лишь полоснул по его правому боку. Брызнула кровь, которая тут же стала заливать пол. Я взглянул на окровавленное орудие и тут же ужаснулся от того, что сделал. Я вновь все уничтожил. То единственное, что оставалось у меня от нее, что напоминало мне о ней. Оно теперь было загублено, я не сдержал своего обещания не окроплять кровью свои творения.
Алек схватился за свой бок, закрывая руками рану. Он оттолкнул меня, все еще застывшего напротив него, и стал рыскать в поисках того, чем бы можно было перевязать рану.
Я внезапно очнулся. Я выкинул нож, кое-как вытер руки об свою одежду. Подойдя к столу и выдвинув первый ящик, я достал оттуда несколько бинтов. Также я достал пузырьки опиума из своих запасов и, открыв один из них, смочил бинт. Сделав это, я протянул все Алеку.
Он выхватил их и стал накладывать перевязку. Рана оказалась неглубокой, задев лишь верхние слои кожи. Пока он проделывал процедуру, я опустился на пол и в молчании наблюдал за ним.