Максим стоял во дворе дома, курил и опять не знал, что он будет делать, когда выйдет Вика. - И потом... - думал он: - "Она вообще может не выйти. Хотя нет, выйдет, иначе она о том, что не собирается это делать, просто бы крикнула мне вдогонку, когда я спускался вниз". - Никакого плана действия у него до сих пор не было. Вика, выйдя из подъезда, направилась к нему.
Максим смотрел на приближающуюся Вику. К нему сейчас шла, красивая и на самом деле очень эффектная девушка, озорно и беззаботно размахивая своей сумочкой.
- Ух, ты озорница шаловливая...! Ух, ты безобразница...! Нафардыбачила родная...! - глядя на Вику, думал Максим - Набедокурила красавица!? Будет тебе сегодня на орехи...! Уж сегодня я постараюсь, как никогда...! - и тут он вдруг неожиданно понял, почувствовал, как в голове у него, всё яснее и чётче вырисовывается план, или сценарий, по которому он и построит сегодняшний вечер, их последнюю в жизни встречу.
Он сейчас, не просто догадывался, он уже чувствовал и даже знал, что где-то там, в неизведанных глубинах своей души, решение уже созрело. Решение о том, что их сегодняшняя встреча действительно будет последней. Максим уже почти не ревновал Вику. Он понял, он осознавал, что сейчас, его целиком и полностью заполняет только одно чувство. Оно владело им без остатка. И это было чувство мести. Слепой, безжалостной и безрассудной.
- Да и хрен с ней, что за дела...! Что за страдания такие...?! Она что..., последняя, что ли в моей жизни...? Таких, как она, хоть пруд пруди. Хотя...!? Всё равно из них хорошей запруды не получится. Где-то прорвётся, где-то, что-то протечет, и вся работа пойдёт насмарку. Коту под хвост.... Я сегодня просто её порву, пригвозжу к теперь уже бывшей нашей скамейке на пляже, и порву, как говорили у нас в армии, на армейские портянки - с каким-то мрачным удовольствием, злорадствовал Максим: - Для начала отпенагоню её напоследок, как только в голову придёт, по полной секс-программе, а после всего Этого, встану, и, не говоря ни единого слова, не прощаясь и не оглядываясь назад, уйду прочь. Уйду навсегда. Штаны бы только не забыть...! - подумал он, и так же невесело про себя усмехнулся.
По дороге на пляж, он купил в магазине бутылку "Советского шампанского", коробку конфет. У автомата с газированной водой, они, немного дурачась, как это было нередко до его ухода в армию, стянули стакан, и через набережную по ступенькам, спустились к пляжу. Наступал вечер. Он был тёплый и тихий.
Вика и Максим, медленно брели по песчаной косе, которая своим клином врезалась, чуть ли не до середины реки. Они говорили, о каких то пустяках, стараясь не затрагивать тему, которая их, по всей видимости, обоих и волновала и раздражала одновременно, и с которой они оба, не знали, как правильно поступить и как найти верное решение и выход из этой возникшей, довольно сложной жизненной проблемы.
Так они незаметно дошли до своей скамейки, которая стояла в самом конце песчаной косы. Сели. Максим откупорил шампанское, налил Вике в стакан, открыл коробку с конфетами.
- За что будем пить, Вика...?
- Давай выпьем за хороший вечер, за твой приезд.
- А за нас с тобой, выпить не хочешь...?
- Конечно и за нас с тобой - несколько торопливо согласилась Вика. - Что бы мы были здоровы и были богаты..., - она при этом, как-то неестественно и натянуто засмеялась.
Они выпили шампанское, молча закусили конфетами.
Молчание неприятно затягивалось.
- Слушай Вика, пошли, искупаемся... - предложил Максим. - Помнишь, как до армии, мы после танцев частенько купались здесь, на нашем месте...?
Вика это хорошо помнила. Девушки и ребята, разгоряченные танцами в городском парке, все немного подвыпившие приходили сюда на речной пляж, сбрасывали с себя одежду, и в чём мать родила с криком, улюлюканьем и девчачьим визгом бросались в тёплую, как парное молоко воду. Ребята, как всегда составляли большинство, подружек было поменьше.
Накувыркавшись в тёплой воде, все выскакивали на берег, и девчонки, хоть и было уже достаточно темно, всё равно, стыдливо прикрываясь, торопливо одевались, и потом терпеливо ждали, когда оденутся ребята. Затем расходились по домам. Кто парами, кто в гордом одиночестве. Кому как повезло...!
Немного подумав, Вика согласилась.
- Пойдём, искупаемся. Вспомним юность нашу бесшабашную....
- Ну, может быть не такую уж и бесшабашную? А как раз наоборот, юность нашу счастливую...? Чего уж так резко и как-то неучтиво и без уважения о своей юности отзываться...!?
- "Может и резковато...! Может и без особой любви! Всё может быть Максим! И кто его знает, и кто в этом сможет разобраться!? Кто сможет нам ответить, почему мы в жизни поступаем так, а не иначе? И те вопросы, и ответы на них, которые в наших головах возникают совершенно спонтанно, очень часто без нашего на то осмысленного понимания и согласия, становятся реальностью, становятся просто нашей повседневной жизнью. Хорошей жизнью или плохой, правильной или нет, этого, как правило, очень многие из нас, не ведают и не понимают. Я не знаю, как ты, но мне кажется, что я тоже не исключение из этого общего, людского правила...".
Вика немного дольше обычного за сегодняшний вечер, задержала на Максиме свой взгляд. В нём, всё же ещё угадывалась и выражалась та, уже далёкая, и основательно подзабытая нежность к нему, какое-то женское, почти материнское понимание и сочувствие, и такая же неминуемая, неотвратимая готовность к их неизбежному расставанию.
Вокруг никого не было. Она быстро скинула с себя одежду, и первая, не дожидаясь Максима, бросилась в воду.
Максим, провожая её взглядом, толи с болью, толи с облегчением отметил, что её нагота не вызвала той реакции, тех приятных, волнующих ощущений, которые он всегда испытывал, когда видел её раздетой. Более того, он сейчас чувствовал к Вике, не только какую-то отчужденность, но и где-то даже определённую брезгливость. Как будто увидел, что-то неприятное, скользкое, холодное и липкое....
Их купание весёлым и непринуждённым, назвать было очень затруднительно. Это было их последнее и самое грустное купание в реке, которую оба очень любили, за всё то время, в течение которого они знали друг друга.
И тут вдруг, случилось, что-то непонятное для самого Максима...! Все планы в его голове, в отношении Вики, жестоко и коварно отомстить ей, внезапно, куда-то рухнули. Сами по себе. Они, как бы исчезли, испарились в белой дымке облаков, которые сейчас медленно и безмятежно, проплывали над ними в небе. Их просто-напросто не стало.
- А ведь, наверное, это будет правильно... - как-то устало и одновременно с каким-то явным облегчением, подумал Максим. - Зачем мне всё это нужно...? Это как раз и будет являться проявлением слабости, трусости и даже подлости. Любовь не может мстить или судить кого-то. У любви другие правила, другие принципы, законы. А у нас с Викой, остались только слабые отголоски этой самой любви! И эти отголоски, уже никогда не станут прекрасной лебединой песней, о которой когда-то мы с Викой мечтали. А посему, объявляется бойкот и всеобщее презрение глупой ревности и бессмысленному мщению...! - чуть ли не прокричал это вслух Максим, и почувствовал, что он как будто, сразу освободился от тяжелого, неприятного и в чем-то даже опасного для себя груза.
Как бы ему ни было больно и обидно, но сейчас, быть ей судьёй, Максиму почему-то уже совсем не хотелось.
Каждый из них понимал и абсолютно точно знал, что их расставание, хотя об этом они не сказали друг другу ни слова, в настоящее время, было неизбежно.
Их первая Любовь юности, чистая, глубокая и горячая, но, к сожалению такая недолгая и непрочная Любовь, рассыпалась на мелкие, блестящие осколки. Как бьётся зеркало, если его с размаху и без всякой к нему жалости, ударить о бетонную стену.