Гэйл не познакомила Гилеада со странным языком, который он уже слышал, пока он не прошел полную тренировку по методу Рейншоу.
Тем не менее, со времени его разговора с Болдуином другие обитатели ранчо при нем пользовались этим языком. Иногда кто-нибудь – чаще всего мама Гарвер – переводила, иногда – нет. Гилеаду льстило, что он здесь принят, но он пришел в замешательство, когда узнал, что находится на низшей ступени ученичества. Он был ребенком среди взрослых.
Обучая его слушать, Гэйл произносила по одному слову чудного языка и требовала, чтобы он их повторял.
– Нет, Джо. Смотри. – На этот раз, произносимое ею слово появлялось на экране со звуковым анализом – это напоминало прием, с помощью которого глухонемым показывают их речевые ошибки. – Теперь попробуй.
Он попытался прочесть две таблицы, висящие рядом.
– Ну как, учительница? – спросил он самодовольно.
– Ужасно, хуже некуда. У тебя гортанные получаются слишком долгими, – она показала, – средняя гласная произносилась слишком глубоко, ты сделал ее слишком низкой, и у тебя не получилось повышающейся интонации. И еще шесть других ошибок. Ты, наверное, не понял как следует. Я разобрала, что ты сказал, но это была ужасная тарабарщина. И не называй меня «учительницей».
– Есть, мэм, – ответил он церемонно. Она нажала на кнопки; вторая попытка. На этот раз линии графического анализа его произношения накладывались на линии образца, если они совпадали, они стирались. Когда же они не совпадали, его ошибки выделялись контрастирующими цветами. Изображение на экране напоминало взрыв солнца.
– Попробуй еще, Джо.
Она повторила слово так, чтобы оно даже не отразилось на дисплее.
– Проклятье! Если бы ты объяснила мне, что означает это слово, вместо того чтобы обращаться со мной так, как обращался со своими дочерьми Мильтон, обучая их латыни, это бы мне помогло.
Гэйл пожала плечами:
– Не могу, Джо. Сначала ты должен научиться слышать и произносить. Скоростная речь – флективный язык, одно и то же слово в нем многократно видоизменяется. Вот, например, такое применение этого слова означает: «Далекие горизонты не приближаются». Не особенно помогает, правда?
Объяснение казалось неправдоподобным, но он уже научился не сомневаться в ее словах. Он не привык иметь дело с женщинами, которые во всем были на две головы выше его, эту же ему хотелось поколотить. Неужели, думал он, такая реакция и есть то, что романисты называют «любовью»; он решил, что такого быть не может.
– Попробуй еще, Джо.
Скоростная речь по строению отличалась от любого, языка, которым до сих пор пользовался какой-либо народ. Давно уже Огден и Ричардс показали, что восьмисот пятидесяти слов хватает, чтобы выразить все, что соответствует потребности «нормального» человека; к ним можно прибавить около сотни специальных слов для каждого отдельного рода деятельности, вроде лошадиных скачек или баллистики. Примерно в то же время фонетики проанализировали звуки всех человеческих языков и обнаружили, что их около ста с небольшим – звуков, представленных всеобщими фонетическими символами.
Эти два положения лежали в основе скоростной речи.
В фонетическом алфавите гораздо меньше звуков, чем слов в Бейсик Инглиш. Но каждый знак, представляющий звук в фонетическом алфавите, может иметь несколько различных вариаций, которые обеспечиваются длиной звука, ударением, тоном, падением и подъемом интонации. Чем больше натренировано ухо, тем больше количество возможных вариаций; вариациям нет предела, но, без особых усовершенствований общепринятой фонетической практики, стало возможным настолько соотнести этот язык с Бэйсик Инглиш, это один фонетический символ стал эквивалентным целому слову в «нормальном» языке, одно слово скоростной речи сделалось равнозначным целому предложению. В результате язык стал выучиваться буквенными единицами скорее, чем словесными – но каждое слово произносилось и выслушивалось как единое структурное целое.
Однако скоростная речь не была «стенографическим» Бейсик Инглиш. Так как «нормальные» языки берут свое начало во временах суеверий и невежества, они неизбежно переняли по наследству неверные структуры или ошибочные представления о вселенной. По-английски можно логически мыслить только с чрезвычайным усилием, настолько он несовершенен как ментальный инструмент. Например, глагол «быть» в английском имеет двадцать одно значение, каждое из которых вовсе не соответствует факту бытия.