– Ах, вот как? А мои комиссионные? Мне надо нести ваш чемодан, а то как же узнают, что это я вас сюда приволок? Давайте!
Непрошибаемая настойчивость этого парня просто восхищала Гилеада. Он отыскал монету в два кредита:
– Вот тебе твои чаевые. А теперь – проваливай, пока я тебе не дал под зад коленом!
– Это вы-то?
Гилеад хмыкнул и двинулся к главному входу в отель «Новая Эра». Он заметил, что недоросток не отошел назад к лифту, как следовало ожидать, но по-прежнему не отстает от него ни на шаг. Гилеад обдумал это обстоятельство. Агент мог быть действительно тем, кем он казался: просто городским подонком, время от времени сочетающим воровство со своим легальным занятием. С другой стороны…
Он решил разгрузиться. Свернул внезапно ко входу в драгстор и, перешагнув порог, остановился, чтобы купить газету. Пока для него отпечатывали копию, он взял с прилавка, как будто бы его вдруг осенило, три стандартных цилиндрика для пневматической почты. Заплатил за них, а резиновый штампик для отпечатки адресных наклеек незаметно зажал в ладони.
Взглянув на зеркальную стену, Гилеад убедился, что его преследователь топчется на улице и продолжает наблюдать за ним. Гилеад отступил к содовому фонтанчику и проскользнул в незанятую кабину. Хотя в это время вовсю шло представление – в высшей степени соблазнительная исполнительница стриптиза разоблачалась до последней нитки бус, – он задернул занавеску.
Вскоре слабо вспыхнул сигнальный огонек над входом, он откликнулся:
– Войдите!
К нему за занавеску вошла симпатичная и очень юная официанточка. Пластиковый костюмчик прикрывал ее, не пряча ничего. Она осмотрелась.
– Вы скучаете?
– Нет, спасибо, я устал.
– А как насчет рыженькой? Такая умница…
– Я в самом деле устал. Принесите мне две бутылки пива, неоткупоренные, и два соленых кренделька.
– Как угодно, парнишка.
Она вышла.
Гилеад молниеносно открыл свой чемодан, выбрал девять кассет с микропленкой и загрузил их в три цилиндрика, каждый из которых вмещал три обычных кассеты. Затем Гилеад взял стянутую почтовую наклейку, написал адрес: «Рэймонду Кэлуну, П.О., ящик 1060, Чикаго» и начал с великим тщанием обрабатывать прямоугольничек, оставленный для электроглаза сортировщика. Адрес он составил из символов, предназначенных не для чтения, а для распознавания автоматом. Написанный от руки адрес был только предосторожностью на случай, если робот-сортировщик забракует его изображенные от руки символы как неразборчивые и вручит цилиндрик почтовому клерку-человеку для переадресовки.
Работал он быстро, но с аккуратностью гравера. Официантка вернулась прежде, чем он закончил. Его предупредил о ее приходе сигнальный огонек; Гилеад прикрыл наклейку локтем.
Ставя перед ним пиво и блюдо с крендельками, она взглянула на почтовые цилиндрики:
– Хотите, чтобы я это отправила?
Какую-то долю секунды он колебался. Выходя из туннеля, он хорошенько убедился: во-первых, что на личность Джоэла Абнера, коммивояжера, никто не обратил внимания; во-вторых, что превращение Абнера в Гилеада было выполнено так, что не возбудило ни в ком ни малейших подозрений. Эпизод с карманным воришкой не встревожил его, но заставил пересмотреть два пункта, которые из хорошо рассчитанных и неоспоримых превратились в недоказанные изменчивые величины. Он заново их проверил, и теперь они снова сделались постоянными величинами, но с противоположным знаком. С момента как он обнаружил своего недавнего носильщика, агента «Новой Эры», стоящим за дверью этого самого драгстора, подсознание Гилеада громко подавало сигналы тревоги, точно автомат, предупреждающий кражу со взломом.
Стало ясно не только то, что его выследили, но и то, что они действуют с таким тщанием и ловкостью, каких он не предвидел.
Но можно с математической точностью доказать, что девушка здесь ни при чем. Не могли же они предвидеть, что он выберет именно этот драгстор и свернет в него. Вообще-то они могли бы использовать ее – ведь с тех пор как он впервые вступил с ней в контакт, она какое-то время была вне поля его зрения. Но она явно не достаточно умна, несмотря на свою кошачью утонченность, и трудно поверить, что к ней подобрались, подкупили, проинструктировали за тот краткий промежуток времени, который нужен для того, чтобы принести две бутылки пива, и чтобы она сумела сообразить, как воспользоваться неожиданной ситуацией. Нет, эта девица просто за чаевыми охотится. А потому она не опасна.
Но наряд ее не давал возможности спрятать три почтовых цилиндрика, да и небезопасно для нее будет пробираться сквозь толпу по дороге на почту. Не было у него желания, чтобы завтра утром ее нашли мертвой в канаве.
– Нет, – ответил он. – Мне все равно мимо почты идти. Но спасибо, что вы об этом подумали. Вот, – он дал ей полкредита.
– Спасибо.
Она ждала и со значением глядела на пиво. Он снова порылся в кармане для мелочи, отыскал всего несколько монеток, потянулся за бумажником и вытащил из него банкнот в пять плутонов.
– Возьмите себе отсюда.
Она вернула ему сдачи три бумажки по одному плутону и мелочь. Он подвинул к ней мелочь, потом, похолодев, стал ждать, когда она соберет ее и выйдет. Тогда только он поднес бумажник к глазам.
Это был не его бумажник.
«Мог бы заметить раньше», – упрекнул он себя. Хотя прошла всего секунда с того момента, как он вытащил бумажник из скрюченных пальцев агента гостиницы, до мгновения, когда он сунул его в свой нагрудный карман, ему нужно было это понять – понять и заставить агента вернуть настоящий бумажник, даже если для этого пришлось бы с него живого содрать шкуру.
Но почему же он так уверен, что это не его бумажник? Он точно такого же размера и формы, весит столько же и точно такой же на ощупь – настоящая страусовая кожа в эту эпоху синтетики. Вот застарелое чернильное пятно – из-за того, что Гилеад положил его в один карман с ручкой, которая текла. А здесь видна царапина в форме буквы «У» – с таких давних времен, что он не мог припомнить обстоятельств, при которых она появилась.