Ожог на руке тут же начал чесаться. Сняв куртку, я размотал повязку и увидел, как лопнувшие волдыри рубцуются новой розовой кожей. Процесс протекал очень медленно, но если смотреть, не отводя глаз, то это завораживало. Раны закрываются, огрубевшая кожа отшелушивается уступая место новой. Интересно, а зубы у меня тоже вырастут как у Степановны?
Я обернулся назад, но ни лагеря, ни Сухмеда не было видно. Поднялась пылевая буря, перекрыв обзор. Бурю организовал Сфинкс или Ильмира не хотела прощаться и просто отгородилась от меня?
Кстати. Я выполнил испытание, теперь дверь, в которую я вошел, закроется и исчезнет. А что случится с дверями Ильмиры, Фары, Сухмеда? Их двери также исчезнут, и они будут заперты в пустыне навсегда? Или же когда я выйду отсюда эта карманная вселенная схлопнется, оборвав их жизни? Одни вопросы.
Я открыл дверь и шагнул внутрь. Темнота поглотила меня, но после того, как за спиной клацнула закрывающаяся дверь, тьма не рассеялась. Лишь появились звуки шепота и кашля. Я зажег в ладони пламя. Всё в порядке, я в подвале, всё так же воняет плесенью, а ещё… Ещё жареным мясом. От такого аромата потекли слюни.
Михалыч как и было приказано забаррикадировал выход поддонами. Пришлось разобрать парочку прежде, чем я смог выбраться. Решил не лететь сломя голову, а подкрасться незамеченным. Мало ли что там случилось за время моего отсутствия.
Вода мерно капала с труб, и чем ближе я приближался к аромату мяса, тем громче было слышно чавканье. Это настораживало. Во-первых, потому что еды в подвале не было, во-вторых, чавкать могут и зомби если сумели прорваться через дверь. Призвал Гунгнир и выглянул за угол.
От увиденного я с облегчением выдохнул. Фантазия рисовала картину, где всех моих друзей сожрали зомби или с голодухи они начали жрать друг друга. Один из подброшенных вариантов сделал Кису зомби, который всех и заточил. Но в реальности эти бедолаги сумели поймать трёх крыс.
Их привязали проволокой к стальной трубе, которую сейчас Михалыч прогревал своим навыком. Такие вот крысы гриль получились. И, судя по всему, это уже не первая их трапеза. В углу лежали четыре крысиных черепа.
Среди пирующих сидел и Киса. Хмурое осунувшееся лицо, жрал мясо вместе с опаленной шерстью.
— Приятного аппетита. — Я вышел из-за угла улыбнувшись, отчего мои товарищи тут же схватились за оружие. — Свои, свои, успокойтесь, — сказал я, улыбнувшись и шутливо подняв руки вверх.
— Димка! Живой? Я думал ты того, ну сам понимаешь. Две недели считай не было. Тут как бы оно того, эт самого. — Пробубнил Михалыч подскочив ко мне.
— Да живой, я живой. А какие две недели? Меня всего сутки не было. — Возмутился я подняв брови от удивления.
— Диман, эт там у тебя сутки. А мы тут уже две недели просидели. Крыс жрём, да вон на меня посматривают, ждут, когда сдохну. Да? — Злобно выплюнул Киса, осмотрев окружающих.
Киса подошел ко мне опираясь на глефу и толкнул плечом.
— А где Ваня? — Я осмотрел помещение не обнаружив друга.
— О! Димка! — Радостно вскрикнул Иван, спускаясь с лестницы и сразу зажал себе рот рукой, после чего кинулся ко мне. — Сверху стрельба была слышна, дня четыре назад. А сейчас всё затихло. Уже дня два как тишина. Может выйдем? Осмотримся?
— Да, конечно, выйдем. Но сначала отдохну немного. — Сказал я присаживаясь у стены.
Лерка сидела напротив. Когда мы встретились взглядами, она тут же отвернулась. Детский сад. Но по глазам видно, она рада тому, что я выжил.
— А ты чё подлец меня с собой не взял? — кряхтя Иван сев напротив.
— Вань, скажи спасибо что не взял. Ты бы там точно помер.
— Жестко было? — Ваня уставился на меня горящими глазами в ожидании лихой истории.
— Очень. Самое сложное испытание из всех на которых я бывал. — Я улыбнулся, нагоняя интригу.
— Ну не томи. Чё там? — Иван шлёпнул меня по колену в нетерпении.
— Да чё там. Загадки разгадывал. Про Сфинкса слышал? Вот он и задавал вопросы.
— А с херали я бы там сдох? Я знаешь сколько загадок знаю! — Возмутился Иван.
— Да потому что ты тупой. Все твои загадки сводятся к «висит груша нельзя скушать». — Поддев Ивана Киса искренне засмеялся, как будто за последний месяц ничего не случилось, как будто руки у него две, отец Ивана живой, а завтра нам всем на работу, а сейчас мы в кабаке заказываем по бутылочке пенного.
Друзья привычно начали собачиться, а я сидел и наслаждался ностальгией по времени, которое то ли было, то ли нет. Как будто в другой жизни со мной случилось мирное время.