Дарья
Лерка долго меня не замечает, принимает душ, носится по комнате, напевая что-то веселое. А я утыкаюсь в подушку, пытаясь заглушить всхлипывания. Шея болит — точно останутся синяки, и щека саднит, особенно с внутренней стороны. Но физическая боль ничто по сравнению с тем, что творится внутри. А еще страшно, что Саша выберется из квартиры и приедет меня добить.
— Даш? — сестренка садится рядом, прикасается к плечу, а мне хочется слиться с этим диваном. — Даша, что случилось?! — взволновано спрашивает сестра, а я не могу ничего ответить, во рту вкус горечи и крови. Дышу глубоко, пытаясь хоть немного успокоиться. — Даша… — она тянет меня на себя. — Ты меня пугаешь! — И мне приходится к ней повернуться и показаться во всей красе. — Что с тобой случилось?!
— Я рассталась с Сашей, — отвечаю я, утирая слезы.
Александр еще не знает, но это конец. Он словно выбил из меня мои светлые чувства к нему. И вспоминая все, что между нами было, я только сейчас понимаю, что светлое закончилось после аборта, который он вынудил меня сделать. Я уже тогда посмотрела на этого человека с другой стороны, но Саша умеет убеждать…
— Почему?
— Поэтому, — указываю на ссадину и следы на шее, пусть отстанет от меня! Я люблю сестренку, но сейчас хочу побыть одна, мне нужна тишина.
— Что он с тобой сделал?! И за что?! — не унимается Лерка.
Вот только жалости мне не нужно. Сама виновата. Я, может, и взбалмошная, но моногамна. Всегда считала, что в жизни должен быть один мужчина. А отношения нужно выстраивать и работать над ними. Как говорится: в горе и радости, в здравии и болезни…
— Я не хочу сейчас заново все вспоминать! Потом расскажу… — сажусь, я вроде уже не плачу, а слезы все равно скатываются по щекам. Дашка смотрит на меня шокировано, для нее это потрясение. Ее сестра никогда не плачет. Я сильная, я все выдержу, я никогда не жалуюсь… Поднимаюсь с дивана, кутаясь в кофту, и ухожу в кухню.
— Он тебя ударил?! — Лерка прибегает за мной.
— Да, — спокойно отвечаю и ставлю варить себе кофе.
— Как он мог?! — возмущается сестра. Такая наивная. Мог, еще как мог… Сейчас мне уже кажется, что это не болезнь Саши, а нутро, которое живет в нем давно, но вырывается оно, только когда он пьян. Это было очевидно еще год назад, когда он безжалостно толкал меня на грех, прикрываясь благими намерениями.
— Мог… Все, помолчи! Хочу тишины! — повышаю голос, потому что не в силах больше это обсуждать. Не нужно Лере знать всей правды, незачем ее еще больше шокировать. — Ты куда-то собираешься? — меняю тему.
— Да, Артур приглашает за город на день рождения друга. Но я никуда не поеду, останусь с тобой, — уверенно заявляет она.
— Не говори ерунды, иди, собирайся.
Пусть гуляет. Я поговорила с Артуром, и он не собирается ее обижать. Да, такие как он не женятся на Золушках, но пусть уж лучше ее первый мужчина будет таким и оставит ей красивые воспоминания, чем бандитом из подворотни. И потом, если я сейчас начну рассказывать ей о правде жизни и сущности мужиков, она же, глупая, не поверит. Влюбленные глаза не видят изъянов, они превращают их в достоинства. Лерка убегает в спальню, а я выдыхаю и наливаю себе кофе, прикуривая сигарету. Никотин и кофе — тоже наркотики, на которые я подсела давно, пытаясь заменить полноту жизни маленькими удовольствиями.
Я не знаю, как им удалось меня убедить поехать на день рождения совершенно незнакомого человека, но я еду с Лерой и Артуром за город. Сестренка ни в какую не хотела оставлять меня одну, Артур апеллировал тем, что так мы ближе познакомимся, а я, наверное, боялась остаться одна и утонуть в самокопании, жалея себя. Да и Сашка еще явно не протрезвел, и я не знала, чего от него ожидать.
Хозяин загородного дома явно не любит публичности, о чем говорит огромный бетонный забор и железные кованые ворота, которые, распахиваясь, открывают перед нами большой двор и дом с панорамным остеклением. Двухэтажный дом в современном стиле хай-тек — необычно, но впечатляет. Во дворе еще несколько небольших строений и огромный бассейн, рядом с которым располагается уютная беседка. Даже не представляю, откуда люди берут столько денег, чтобы так шикарно жить, явно не впархивают с утра до ночи на заводе.
По вымощенной плиточной дорожке к нам идет сам хозяин дома, медленно скользя глазами от Артура к Лере и задерживаясь на мне, немного прищуривается и оценивающе рассматривает. Его можно понять — меня никто не приглашал. Неприлично так нагло рассматривать человека, но, похоже, хозяину дома все равно, он не просто смотрит — он словно грязно меня лапает. Естественно, я нанесла на лицо тонну макияжа, чтобы скрыть ссадину и круги под глазами, вывела стрелки и накрасила губы бордовой помадой. На мне рваные джинсы и черная блузка с прозрачными рукавами. Сегодня вечером я надела маску хищницы, скрывая за ней раненого и запуганного зверька.