ВОПРОС ТРЕТИЙ: КАК УЗНАТЬ, О ЧЕМ ДУМАЕТ ОБОРОТЕНЬ?
ВОПРОС ТРЕТИЙ: КАК УЗНАТЬ, О ЧЕМ ДУМАЕТ ОБОРОТЕНЬ?
Самое худшее в опасности то, что она всегда появляется там, откуда ее не ждешь.
Изречение одного знакомого тролля
Авентия, таверна, год 999-й от основания, месяц метелей, число 19-е.
На некоторое время за нашим столом воцарилась тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием пера да звяканьем ложки о тарелку – я уплетала эльфийский десерт. Мороженое, надо отдать ему должное, было действительно ужасно вкусным. Наконец, магистр закончил, и, спрятав в карман стекло и чернильницу, протянул мне кулон и свиток с четкими, прямыми, ровно выведенными стихотворными строчками:
Отмеченные властью, берегитесь
И данной вам свободой не кичитесь.
Быть миру иль войне – решать не вам.
Решать тому, в ком крови пополам
И здесь, и там.
По-моему, полная бессмыслица, - пожала я плечами, задумчиво наматывая на руку тонкую цепочку. – Разве что про полукровку… но нет, бред какой-то. И рифмы детские, Вирал намного лучше пишет.
- Не знал, что вампир увлекается поэзией, - начал было магистр, но осекся и резко схватил меня за руку, одновременно открывая портал. – Уходим!
Уже исчезая в окне телепорта, я увидела штук пять сверкнувших в свете послеполуденного солнца лезвий, несущихся мне в лицо, и услышала звериный рык крепко вцепившегося в меня магистра.
Авентия, лазарет АВШМ, год 999-й от основания, месяц метелей, число 19-е.
Мы вывалились из портала прямо на пол, хорошо хоть, мой спаситель упал не на меня – иначе бы точно весь дух вышиб.
- Лэйвилл, – хрипло позвал оборотень.
Точно. Мы очутились в лаборатории целителя.
Уловив приглушенный стон оборотня, я насторожилась. Со Стэйном явно было что-то не то. Демон, кинжал! Он застрял в правом плече магистра.
- Лааарс!!! – истошно завопила я. Видимо, целитель был недалеко. Вместе с Надалем они влетели в лабораторию, словно два черных ворона, и наскоро убедившись, что я цела, занялись магистром.
Дальше я будто потеряла способность видеть, и до меня доносились только отрывистые, емкие в своей ужасной ясности фразы, перемежавшиеся шорохами и тихим звоном стекла.
- Эльфийссский.
Пауза.
- Глубоко?
- Посмотрим. Треск. Глухое рычание. - Нет.
- Выглядит плохо.
- Да.
- Оссстрие?
- Да.
Звук льющейся воды.
- Какой?
- Нужно проверить.
Снова вода и тихое звяканье колбочек.
- Ну?!
- Есть!
- Противоядие?
- Попробую.
Продолжительное молчание.
- Демон, лакшайры нет! – выругался целитель, судя по звукам, переворошивший все свои запасы трав.
- Листья? – Я включилась в рубленый диалог такой же скупой фразой.
- Плоды.
- Будут. – Никогда еще я ничего не выращивала на заказ, однако сейчас была уверена – получится. Обязательно.
Представила блестящее черное семечко лакшайры. Хрупкий росток. Кустик. Молодое деревце. Взрослое дерево, в три обхвата моих рук. Оно же, но уже с мохнатыми плодами, сначала зеленоватыми, затем – сочного фиолетового цвета.
Разлепила крепко сомкнутые ресницы, чтобы убедиться, что все сделала правильно. И лишь тогда до меня дошло, что все это время я сидела с закрытыми глазами.
Возле одного из лабораторных столов возвышалось могучее дерево, упираясь в потолок вершиной своей развесистой кроны.
Ларс стеклянной палочкой помешивал в большом бокале что-то светло-красное, со сладковатым запахом.
- Два, - произнес он.
Надаль сорвал с нижней ветки пару пушистых шариков и подал целителю.
- Нужно высушить. Отойди.
В первый раз я видела чары, творимые некромантом, да еще так близко. Пахнуло плесенью, гнилью и - едва уловимо – свежей кровью.
Шарики лакшайры на ладони некроманта съежились, ссохлись и распались на куски. Их Ларс тут же высыпал в помешиваемую перед тем жидкость. Дождавшись, пока растворятся самые мелкие кусочки, целитель осторожно влил содержимое в рот неподвижно лежащего оборотня.
Пока мы ждали эффекта от противоядия, я успела помолиться всем известным мне богам – и гномьему Молоту, и тролльему Хаккарну, и Вечному Древу эльфов, и Гхорку – покровителю воинов-орков, и даже бессердечной богине Леесссе, часто поминаемой темным эльфом. Спустя несколько минут магистр застонал, на этот раз громче. Еще немного - и Стэйн открыл глаза, в которых читался немой вопрос.