Надо было уходить. Голос овечьей крови, которую они пролили всего в полумиле отсюда, вопил о справедливости. Шустрик подумал о долгом пути назад, к Бурому кряжу, и о фермах, от которых ему следовало держаться подальше. Не так-то просто будет пробраться незаметно при свете ясного утра. Может, лучше дождаться вечера? Но тогда где ему спрятаться? Во всяком случае, не здесь. Он не забыл предупреждения лиса. Слишком уж близко лежала убитая овца. Стало быть, надо убираться подальше. И если он намерен искать укрытия, то, по крайней мере, не худо будет искать его по дороге домой, нежели от дома.
Интересно, куда лис повел Рафа? Совершенно ясно, что они отправились не тем путем, которым пришли сюда. Бормоча себе под нос «кругом, кругом», Шустрик двинулся назад, к тому месту, где спал, и без труда обнаружил в вереске запах лиса. Удивительное дело, но след вел вниз по склону, значительно севернее их ночного маршрута через Даддон. Распугивая бесчисленное множество пауков, а порой и сонных шмелей, Шустрик прокладывал путь вниз по склону через мокрые папоротники и сам не заметил, как вскоре оказался на дороге на перевал, которая шла через Голую гору, круто петляя по склону. Коротко нюхнув пятно пролитого масла и выдохшегося бензина, Шустрик вновь учуял след лиса по другую сторону дороги. Еще немного вниз, потом, наконец, по дуге — к Даддону и к ферме «У Бурливого ручья», располагавшейся за мостом среди деревьев.
Перебравшись через ручей чуть выше моста и вскарабкавшись по крутому берегу к дороге, Шустрик вдруг увидел машину, которая остановилась на обочине у дорожного указателя, ярдах в пятидесяти. Подле машины стоял человек — в отличных новых сапогах, в бриджах защитного цвета, в зеленой твидовой куртке и зеленой же круглой шляпе. Даже на таком расстоянии Шустрик ясно чуял запах новой одежды. Лицо человека было повернуто к Шустрику, но глаза были заслонены каким-то непонятным предметом, который он прижимал к ним, — нечто вроде двух бутылочек — два темных стеклянных кружочка, соединенных вместе. Рядом с человеком, прислоненная к крылу машины, стояла двустволка.
Облава началась точно в назначенный мистером Эфраимом час; субботнее утро выдалось погожим, загонщики собрались в «Усталом путнике» в Ульфе и подкрепились кофе с бутербродами, приготовленными хозяином заведения, мистером Дженнером, а потом двинулись вверх по долине, чтобы для начала осмотреть Грай и другие места в Верхнем Даннердейле. Деннис, который еще не остыл от телефонного разговора с мистером Пауэллом, не оставившего у него ни малейших сомнений, что во всех его несчастьях виноват Центр, подзуживал всех высматривать собаку в зеленом ошейнике.
Мистер Эфраим, щеголявший новенькими сапогами, курткой спортивного покроя (по его собственному выражению), круглой шляпой, а также взятым по такому случаю взаймы двенадцатизарядным двуствольным карабином, гордость каковым многократно превосходила его умение с ним обращаться, с жаром рассуждал о носильных призах, ожидающих участников облавы, однако о практической стороне дела явно имел весьма смутное представление. Впрочем, будучи человеком сговорчивым по натуре, а главное, не желая ударить в грязь лицом перед своими потенциальными покупателями, он не стал возражать против того, чтобы кто-нибудь взял практическое руководство на себя, а сам достал бинокль и остался наблюдать за загонщиками, которые, держась на расстоянии ярдов шестидесяти друг от друга, прочесали склон холма к югу от Грая, перестроились, повернули к западу, в сторону Барсучьего кургана, и вышли обратно на дорогу у края долины. Деннис разжился дикой уткой, старый Рутледж, известный остряк, сначала промазал по бекасу, а потом подстрелил-таки недотепу-сороку, дрыгавшую хвостом на ветке. Больше им не попалось никакой заслуживающей внимания живности — только овцы, луговые щеврицы, вороны да жуки.
Мистер Эфраим и мистер Ферз (он усердно строчил в блокноте и имел при себе даму-фотографа) встретили загонщиков на дороге приветственными возгласами и стаканчиками виски; для поднятия боевого духа явились также местные дамы: Гвен Уильямсон с дочками, Мэри Лонгмайр из ньюфилдской гостиницы, Сара Линдсей, Доротея Крейви («Ой, как весело!»), Джоан Хоггарт, Филлис и Вера Доусон, державшие магазинчик у моста, кое-кто еще. Немного огорчало, что до сих пор так и не удалось обнаружить никаких следов таинственной собаки, но мистер Эфраим не падал духом.