— Хорошо, что хоть она вызывает у тебя приятные воспоминания, — рассмеялась Люси, но тут же осеклась, увидев, что на лицо Роберта набежала тень.
— Когда мне исполнилось восемь, она передумала и нарисовала на классной доске ужасную картинку, изображающую моих родителей и Барбару Стейсон. — Роберт надолго замолчал. — Конечно, теперь я понимаю, что глупо было сердиться на нее — она ведь была ребенком, а ты знаешь, как порой жестоки бывают дети. Но тогда…
— И твою мать тоже? — нахмурилась Люси, не совсем понимая, как выглядел тот детский рисунок. — Почему она нарисовала ее?
Роберт понял, что сказал лишнее.
— Не знаю, — буркнул он. — Это была такая глупая картинка!..
— Ты говорил, что твоя мать умерла, когда…
— Забудь об этом, — оборвал ее Роберт. — Я не хочу это обсуждать. Во всяком случае, не сейчас и не рядом с Мегги.
Вечером в пятницу врач, задержавшись во время осмотра дольше обычного, отметил улучшение состояния пациентки.
— Ее мозг постепенно активизируется, — сказал он. — Она все еще в коме, но, полагаю, очнется в ближайшие сорок восемь часов.
Люси и Роберт были вне себя от волнения, а когда в палате появился отлучившийся на минуту Клайв, хором сообщили ему радостную новость.
— Вы хотите сказать, что она может проснуться в любой момент? — выдохнул он, опускаясь на стул рядом с Мегги и беря ее за руку.
— Ну, так далеко я бы не загадывал, — нахмурился врач. — Если кровоснабжение мозга действительно восстановилось, то следующие двое суток принесут окончательную уверенность в необратимости позитивного процесса. Обычно об этом сигнализирует быстрое движение глазных яблок под закрытыми веками. Мистер Тетли и мисс Гийом ничего подобного пока не заметили, а уж они бы не пропустили подобного изменения, так как провели здесь весь день.
— Да, — разочарованно протянул Клайв и, взглянув на часы, повернулся к Люси и Роберту. — Вы просидели здесь больше десяти часов. Почему бы вам не отдохнуть? Ведь Мегги стало лучше.
— Я не хочу оставлять ее сейчас, когда она с минуты на минуту может очнуться, — без колебаний отказалась от этого предложения Люси.
— Но доктор же сказал, что это вопрос ближайших двух суток, — убеждал ее Клайв. — Обещаю, что если замечу хоть что-нибудь новое в состоянии Мегги, то сразу же вам сообщу.
И Люси неохотно согласилась оставить сестру в надежных руках Клайва, предварительно взяв с него клятву держать ее в курсе дела.
Они пошли к стоянке. Вечернее солнце играло на хромированных частях лимузина. У ворот, наблюдая за Робертом и его прекрасной спутницей, стояла кучка людей. Эта сцена повторялась каждый вечер.
— Странно, что газетчики еще не пронюхали о твоем появлении здесь, — заметила Люси, когда они уже были в машине.
— Сам удивляюсь. Кто-нибудь вполне мог проболтаться им и выгодно продать этот сюжет, — нахмурился Роберт, когда они свернули с главной дороги, направляясь к отелю. Магазины были уже закрыты, стоянки опустели, и только огни гостиниц и ресторанов светились в темноте. — Собственно, всю сознательную жизнь я провел в ожидании, что эта история выплывет наружу.
— И все же до сих пор этого не произошло.
Роберт был самым сильным человеком из всех, кого знала Люси, но и у него имелась своя ахиллесова пята. Этим уязвимым местом легендарного магната Тетли был Бенмор. Люси и предположить не могла, что крошечный городок у моря имеет для ее могущественного друга такое огромное значение.
— Среди местных жителей вполне может найтись человек, который предаст меня, — стоял на своем Роберт, явно задетый за живое.
— Какой цинизм! — печально улыбнулась Люси. — Ты убежден, что каждый человек имеет свою цену, и нужно только вовремя ее предложить. Но это не так — есть вещи, которые нельзя купить за деньги.
— Если здесь появится какой-нибудь проныра-репортер с чековой книжкой наготове, — саркастически усмехнулся Роберт, — то кто-нибудь обязательно выболтает ему мой секрет.
— Да, но пока ни один репортер не подозревает, что история вообще существует. А это говорит о многом.
— Ну-ну, продолжай, разубеждай меня. И о чем же это говорит?
— О том, что местные жители относятся к тебе, а также к твоей семье и миссис Стейсон очень лояльно.
— Лояльно! — фыркнул Роберт. — Тоже мне, сделали одолжение!
— Я не знаю точно, что здесь произошло, — осторожно продолжала Люси, — но это событие явно потрясло весь город, и ты оказался в центре событий. — Роберт взглянул на нее из-под полуопущенных век, но ничего не сказал. — И дело не в том, что твой отец ушел к Барбаре Стейсон. Случилось нечто более значительное. Я не дурочка, Роберт, и чувствую, что произошло нечто страшное. Жители городка хранят это в своей памяти, переглядываются, шепчутся за твоей спиной…