Втроем они неторопливо миновали множество зеленых лужаек, замысловатых рощиц, цветочных шпалер, беседок, мраморных статуй и вышли к большой оранжерее – все под непринужденное щебетание госпожи Никколы, которая вспоминала теперь свое веселое детство в родовом гнезде и первые волнующие путешествия по его необъятному чердаку и подвалам.
Осмотрели и оранжерею. Впечатление было тем же. Роскошные цветы и кустарники самого экзотического и диковинного вида, но словно сделанные из воска, и оттого малопривлекательные. А некоторые – так даже и пугающие, похожие чем-то на охотничьи трофеи хозяйки…
– О, это хищные растения из диких лесов моего родного мира, плотоядные. Питаются не только насекомыми, но и мелкими зверьками, вроде мышей, – поведала с гордостью госпожа Никкола. И похвасталась: – Семена я добывала сама!
После чего ее гостьи покинули оранжерею с чувством некоторого облегчения.
И, выйдя за порог, она остановилась и сказала:
– Ну что ж, осмотрели почти все. Дальше – огороды и парники, ничего интересного. Остался только лотосовый пруд, но чтобы попасть к нему, нам следует немного вернуться. Будь мы в моем родовом поместье, я могла бы показать вам еще и семейное кладбище… но здесь пока такового нет.
– Вот и хорошо! – вырвалось у Пиви.
Понять сию реплику можно было бы двояко, но госпожа Никкола не стала уточнять, что именно имела в виду гостья – наличие у хозяйки пока еще живых родственников или отсутствие у себя желания любоваться могилами.
– Что вы! – с огорчением воскликнула она, подхватывая Пиви под руку и увлекая ее за собой по дорожке в обратную от оранжереи сторону. – Вы просто не знаете, сколько там изумительных по красоте склепов, сколько надгробных статуй работы великих мастеров… а какие увлекательные истории я могла бы рассказать вам о каждом, кто там покоится!..
Катти от них отстала, задержавшись возле низкой кустарниковой изгороди, которая отделяла от парка не интересные ее сиятельству, да и Пиви тоже, огородные угодья – овощные грядки и стеклянные парники в их дальнем конце, где суетились, разгружая тележки, несколько человек в рабочей серой одежде.
– …Взять хоть мою прабабушку по отцовской линии, – все тараторила госпожа Никкола, – графиню Ниобу, сподвижницу короля Титануса-Деспота – большая была оригиналка! А дядюшка Стибиус!.. Представьте, вся родня настаивала – и настояла! – на том, чтобы на памятнике его была выбита надпись: «Здесь лежит человек, который в жизни не сдержал ни одного обещания»…
– Надеюсь, он умер своей смертью? – хмуро поинтересовалась Пиви.
– Нет, он и тут всех обманул! – жизнерадостно ответила госпожа Никкола. – Обещал, что доживет до ста лет, но поссорился с великим герцогом и был убит на дуэли в сорок. И завещания, как оказалось, не написал, отчего имущество его перешло в королевскую казну и наследники остались ни с чем.
– Бедняжки, – без особого сочувствия буркнула Пиви, останавливаясь и оглядываясь на подругу, от которой они успели отойти уже довольно далеко.
Госпожа Никкола остановилась тоже. Но не умолкла.
– И это еще не все! Он сделался призраком, этот гадкий дядюшка, и отравляет моим кузенам жизнь до сих пор!
Пиви, и так-то слушавшая ее без радости, сникла окончательно. Но все-таки спросила:
– Каким образом?
– Вот уже девять лет является к ним по ночам, говорит, что оставил на самом деле завещание, и обещает вот-вот открыть, где оно спрятано.
– Это он так издевается над ними, что ли?
– Возможно, – госпожа Никкола с лукавой улыбкой пожала плечами. – Ведь обещаниям дядюшки Стибиуса верить нельзя. Но так хочется!..
– Точно издевается, – немного поразмыслив, сказала Пиви. – Уж я-то знаю. Никакого завещания нет. Ведь если бы он сказал, где оно лежит, то, возможно, освободился бы. А все неприкаянные духи только и мечтают об этом, поэтому с раскрытием каких-то важных тайн обычно не тянут. Если могут, конечно, вступить с живыми в контакт.
– О! – воскликнула госпожа Никкола. – Вы – знаток в этой области? Интересуетесь неприкаянными духами? О них я тоже могу поведать вам немало историй! И даже свеженьких, не вековой давности, которые знает каждый!
– Спасибо, не стоит, – кисло сказала Пиви, но любезную хозяйку было не остановить.