– Финира, значит. – Я кивнул и отпил из чашки. – Ты помнишь свою жизнь до того, как… – Я замялся, подбирая слова, а потом вспомнил, что она не умеет чувствовать и задеть ее или обидеть неосторожным словом невозможно, и продолжил: – До того, как попала к Чувствам?
– Я забирала у людей их чувства, и они умирали, потому что с ними уходила и их душа, а люди не умеют без нее жить, – совершенно спокойно ответила Финира, я даже вздрогнул от ее ровного голоса.
Она была красивой, с мужской точки зрения. Невысокая, с гибкой, стройной фигурой, которую простое белое платье только подчеркивало. Лиф мягко облегал полную грудь, вырез открывал лишь трогательную ямочку между ключицами. Длинные волосы чистого золотистого цвета заплетены в толстую косу, перекинутую через плечо. Удлиненный овал лица, высокие скулы, чуть вздернутый носик и пухлые губы. Раскосые глаза этого невозможного зеленого цвета с золотистыми крапинками, пушистые ресницы чуть темнее волос. На светлой коже щек словно кто-то рассыпал шоколадные крошки-веснушки, которые так и тянуло попробовать на вкус языком. Все портило совершенное отсутствие эмоций на бесстрастном личике и в непроницаемых глазах. Вроде как с первого взгляда восхищаешься, а потом начинаешь понимать: что-то тут не так. Я задал следующий вопрос, не сводя с нее взгляда:
– Ты помнишь, как стала такой?
И она снова ответила спокойно, будто я спросил о какой-то ничего не значащей вещи:
– Помню. Он убил моего брата у меня на глазах и забрал мои чувства и душу.
Признаться, я вздрогнул от бесстрастного признания, хотя нервы у меня крепкие. Не выдержал, встал и прошелся по гостиной, засунув руки в карманы и искоса поглядывая на Финиру. Она же в ответ наблюдала за мной с потрясающим равнодушием. По-моему, нереально вернуть ей способность ощущать. Как, скажите на милость?
– Финира – это твое настоящее имя? – продолжил я расспросы, остановившись у открытого окна: легкий ветерок колыхал вышитый тюль, принося запах воды и цветов.
– Так называл меня Хозяин, – послушно ответила она.
– А свое прежнее помнишь? – Может, хоть ее прошлое поможет мне.
– Нет, – так же спокойно произнесла Финира.
Я чуть не крякнул с досады. Что ж, ладно, придется наведаться в архивы, куда свезли все, что нашли в башне Собирателя Чувств до того, как ее разрушили, и поискать. Наверняка там есть материалы по Бездушным. Но сначала – поговорить с кем-то из Чувств. Зачем они это затеяли? Зачем мне бывшая идеальная убийца Собирателя? Как, черт возьми, научить ее снова чувствовать? Нелепая затея, клянусь чем угодно.
Вздохнув, я взял со стола большой хрустальный колокольчик и позвонил. Усиленный магией звук разнесся за пределами комнаты, и вскоре на пороге гостиной появилась моя экономка Чали.
– Чего изволите, милорд? – с почтительным поклоном спросила она, бросив любопытный взгляд на Бездушную.
– Отведи девушку в покои на женской половине, пусть ее накормят и переоденут, – отдал я распоряжение. – Ее зовут Финира, и она… – Я запнулся, раздумывая, признаваться или нет, кто такая моя новая гостья, и решил не создавать сложностей. Ей и так нелегко придется с остальными женщинами из моего гарема. Подавил кривую усмешку и закончил: – Финира немного больна, так что аккуратнее с ней. Я скоро вернусь, к обеду, наверное. – Дождавшись кивка экономки, обратился уже к Бездушной: – Иди с Чали, она поможет тебе освоиться, покажет, что где находится. Я скоро приду.
Финира никак не отреагировала на мои слова, только проводила взглядом, так и оставшись сидеть на стуле. Подавив раздраженный вздох, я направился в свои комнаты – переодеться для встречи с Чувствами. Они, конечно, не требуют соблюдения формальностей, но в домашних штанах и рубашке уж точно не стоит появляться в соборе, там все же посетители бывают. Я сменил одежду, одернул удлиненный жилет темно-серого цвета, украшенный сдержанной вышивкой чуть светлее, поправил тонкие кружева на манжетах и воротнике, окинул себя придирчивым взглядом. Зеркало отразило мужчину средних лет с убранными в аккуратный хвост русыми волосами, приятным лицом, гладко выбритым подбородком и светло-карими, орехового цвета глазами. Почему-то женщины считали меня привлекательным и мужественным, хотя как по мне, так обычная внешность, не лучше и не хуже, чем у других. Разве что серебристая татуировка, выходившая из-за ворота рубашки и прихотливо извивавшаяся по шее, выделяла меня среди прочих. Знак Карателя, рисунок, украшавший мою кожу с рождения.