– Мне… приятно, господин, – чуть сбившись, ответила она, ее дыхание уже участилось, к удовольствию хозяина.
В его глазах вспыхнул предвкушающий огонек, мужчина отстранился и, ухватив ее за плечо, резко развернул. В глубине комнаты находились самые разнообразные приспособления, порой причудливые конструкции, явно предназначенные для развлечений на грани, – об этом говорили наручники и набор плеток и хлыстов на стене. А еще тут же стояла широкая кровать с кованым изголовьем, к которому очень удобно тоже привязывать или пристегивать…
– Сюда, – повелительно бросил мужчина и подвел девушку к узкому короткому столу между четырьмя столбиками.
На ближних из них внизу тоже виднелись наручники – видимо, для ног, как отстраненно подумала игрушка. У дальнего конца стола на одном уровне располагалась непонятная подставка, наверное, под голову, как опять же предположила девушка. Страха она не испытывала, как и других эмоций. У нее их просто не было. Все, что ей сейчас доступно, – это лишь ощущения тела. Мужчина между тем подвел ее вплотную, развернул лицом к конструкции и, надавив на шею, заставил лечь животом.
– Вытяни руки, – последовал очередной приказ, и игрушка послушно его выполнила.
В следующие мгновения ее запястья оказались пристегнуты к дальним столбикам, а подбородок устроился на той самой подставке. Для чего – она уже догадывалась. Впрочем, подобное ей было не впервой. Стол стоял немного под наклоном, так что ее попка оказалась поднята, и пола касались лишь кончики пальцев, а голова находилась ниже. Через минуту и на лодыжках защелкнулся прохладный металл, зафиксировав ее ноги широко раздвинутыми. Она оказалась полностью беспомощной и открытой и, будь обычной девушкой, наверное, испугалась бы и впала в панику от неизвестности и странных приготовлений. Но… Она ничего не чувствовала. Ничего.
Хозяин обошел стол и присел перед ней на корточки, ухватив темные волосы и намотав их на кулак, оттянул назад, так, чтобы их глаза оказались на одном уровне, и отчетливо произнес:
– Я хочу, чтобы ты молчала, что бы я ни делал. Ни звука, иначе за каждый лишний стон будет наказание. Поняла? – Он чуть прищурился, сжав волосы сильнее, наслаждаясь своей властью над беспомощной игрушкой.
– Поняла, господин, – отозвалась девушка, принимая правила игры.
Ей не впервой было сдерживаться, такие приказы она получала часто в прошлой жизни. Нынешняя, судя по всему, не сильно будет отличаться, и это… приносило определенную уверенность в завтрашнем дне. Девушка посчитала, что это хорошо – не придется заново подстраиваться под обстоятельства и учить новые правила.
Мужчина, отпустив ее, медленно обошел вокруг стола, разглядывая нагое тело, снова провел хлыстом по спине, где алел след от предыдущего удара, и лениво улыбнулся. Он мог делать с ней все, что ему захочется, и она будет покорно выполнять. Осознание этой простой истины наполнило его пьянящим ощущением вседозволенности, предвкушением и нетерпением. О, как же долго у него не было таких игрушек! Приходилось быть очень осторожным и сдерживаться – обычные девушки долго не выдерживали, а слишком частые смерти привлекли бы ненужное внимание. Приходилось отпускать, наигравшись, тайком переправлять, безвольных, сломленных, в караваны торговцев, проходивших через Феир: дальше уже их судьба мужчину не заботила. Теперь же… Она в его полном распоряжении, бессрочно, и никто не отнимет. Никто не хватится, никому она не сможет рассказать, пока не спросят, – а даже если спросят, он научит, как она должна отвечать. И не ослушается.
Мужчина облизнулся, потом взмахнул хлыстом, и первую отметину перечеркнул второй красный след, а игрушка лишь дернулась беспомощно в путах, зазвенев наручниками. И ни звука. Что ж… Он остановился сзади, рассматривая раскрытое кораллово-розовое лоно, влажно поблескивавшее в свете светильников. Словно ждавшее прикосновений, манившее своей беззащитностью и открытостью. Кончик хлыста приласкал поясницу, спустился дальше, между чуть раздвинутых ягодиц, и пощекотал нежную плоть. Реакция последовала сразу же – мышцы рефлекторно сжались, девушка напряглась. Тихонько хмыкнув, мужчина убрал хлыст, присел на корточки и снова провел большим пальцем, мягко надавливая, раздвигая, массируя чувствительный бугорок. Бедра девушки дернулись навстречу, она задышала чаще, но по-прежнему оставалась молчаливой, к удовлетворению хозяина. Пока он не хотел слышать ее голос…
Складочки увлажнились, отчего на его губах появилась довольная усмешка, и палец скользнул дальше, внутрь, растягивая тугие мышцы. Он не мог видеть лицо девушки, но был уверен, ее зрачки сейчас резко расширились, а рот приоткрылся. Ничего, он еще успеет насмотреться на ее лицо, а проверить, как она владеет своим ротиком, – и подавно. Не стоило смешивать все грани удовольствия в одну кучу, о, нет, не стоило. Он хотел насладиться сполна, неторопливо, вкусить каждый оттенок отдельно. Мужчина вытащил палец, облизнул его и зажмурился: восхитительный тонкий вкус, чуть терпкий, сладковатый. Раздвинув мягкие лепестки, он наклонился и провел языком, собирая выступившую влагу, смакуя и наслаждаясь. Девушка снова дернулась, бедра подались навстречу – значит, такая ласка ей тоже знакома, видимо, прежний хозяин баловал. Чуть сморщившись от собственных мыслей – думать о том, что этого тела касались другие руки и губы, было неприятно, – он на мгновение замер. Сейчас она принадлежала ему, полностью, и никакой другой мужчина не коснется ее! Только если он разрешит.